Лорг сердился:
— Это я-то малыш? Я крепко сплю?! Ну, так я вам докажу!
Но Лорг ничего не мог доказать, потому что, сколько раз ни становился на дежурство с первой вахтой, сон неизменно сваливал мальчика.
Гурм всё ещё не открывал торговли. У приречных племён не было товаров, которые были нужны тон-кролам, и Гурм рассчитывал, что чем дальше он завезёт свои товары, тем выгоднее их променяет.
С каждым днём пути Орист становился всё шире и величавее. Здесь он разливался по широкой равнине, и гор уже не было видно ни на севере, ни на юге. Иногда Орист разбивался на два рукава, и Кнот направлял корабль в тот или другой рукав только после долгого раздумья.
Однажды Кнот ошибся. Протока, вначале широкая и глубокая, стала суживаться; вода в ней неслась очень быстро, и Кнот с тревогой оглядывал на убегавшие назад лесистые берега. И вдруг выбранный рукав снова разбился на две широкие, но мелкие протоки, где течение шумело по дну, усеянному галькой.
Что делать? Возвращаться назад против сильного течения было невозможно. В сопровождении двух стражей Кнот вылез из баржи и побрёл по мелководью на разведку. Он вернулся только часа через три расстроенный и мрачный: в иных местах воды было едва по колено. Посоветовавшись, хозяин и кормщик решили всё же пробиваться вперёд.
На беду, протока оказалась очень длинной, и вода в ней то собиралась в узком и глубоком русле, то снова растекалась по широкому мелкому перекату.
На перекатах корабль тащили все, начиная от Гурма и Кнота и кончая гребцами. Длинные цепи позволяли им спускаться с судна идти рядом с ним. Круммок и Ковин многозначительно переглядывались с Фаттаром: не здесь ли притаилась желанная свобода? Фаттар с трудом сдерживал сообщников, когда за краем переката показывалась глубокая тёмная вода. Оттолкнуть бы внезапно стражей, благо они не в полном вооружении, а только с кинжалами у пояса, и, воспользовавшись суматохой, вскочить на корабль, приналечь на вёсла… Опасно, но разве такое дело возможно без риска?
Сам Фаттар чуть не поддался искушению, когда усталые стражи, закончив переволакивать судно через очередной перекат и поставив его у спуска в глубоководье, сели на дно реки, чтобы освежить разгоряченные тела.
Они весело болтали, наслаждаясь прохладой, а Фаттара мучила всё одна и та же мысль: «Теперь или никогда!»
Выпрямившись во весь свой могучий рост, вождь круминов пытливо глядел вперёд, стараясь разгадать, далеко ли тянется плёс свободной воды. Он уже открыл было рот, чтобы подать условленный сигнал, как вдруг за поворотом берега, покрытого мелколесьем, блеснули солнечные зайчики — один, другой… И Фаттар понял, что это играет солнце на мелкой волне следующего переката. Готовый вырваться крик замер на его устах, и Фаттар тяжело опустился в воду.