– Меч, – удивился я.
– Весьма необычный, – кивнул Дан. – Клинка не видно, потому что он создан из тончайшего вакуум-поля.
– Вроде того, из чего паруса на винд-шипах? – сообразил я.
– На парусах поле намного толще, поэтому выглядит, как серебристая пленка. А поле, из которого делают дома, еще толще.
– Понятно. Генератор в рукояти?
– Конечно. Питания хватает часов на сто непрерывной работы. Потом элемент надо подзаряжать. Толщина клинка всего три атома железа, поэтому режет он – будь здоров. Все подряд и почти без усилий.
Дан наотмашь полоснул невидимым лезвием по одной из бронированных дверей. На первый взгляд ничего не произошло – ни разреза, ни особо громкого звука. Но я понимал – разрез слишком тонкий, чтобы его можно было увидеть. Дан полоснул еще дважды, и ему под ноги из раскромсанной двери вывалился увесистый бронированный треугольник.
Я лишь кашлянул. Что тут скажешь? Штуковина и впрямь высшего класса.
– Ширина лезвия три сантиметра, длина пятьдесят, – добавил Дан. – Для обучения фехтованию «стрункой» есть возможность сделать лезвие видимым.
Он прижал какой-то сенсор на рукояти, и над ней затрепетало полуметровое фиолетовое марево.
– Ни плазмой, ни пулей, его не пробить, так что иногда и выстрелы отбивать можно, – добавил напарник. – А вот для лазера это не препятствие, сам понимаешь.
Через миг рукоять просто пропала. Вместе с клинком. Для наглядности Дан хлопнул в ладоши и улыбнулся.
– Фокус-покус, – сказал он. – Все, пойдем. А то черт знает, сколько придется возиться с этим Чеботаревым.
– Хорошая у вас экипировочка, – оценил я, ступая следом за напарником.
Аварийная лестница была узкой, я бы сказал, тесной, а освещалась довольно современными химическими светильниками, поставленными, конечно, куда позже, чем был построен сам дом. Мусора на ступенях было больше, чем в холле у лифта. Кроме опустошенных картриджей валялись пластиковые контейнеры из-под продуктов, разнообразное тряпье, на котором, похоже, кто-то спал время от времени. Пованивало аммиаком. Иногда сильно.
Я отметил, что тревога, возникшая перед нападением гопников, не собиралась рассасываться, а напротив, усилилась и сгустилась. Уже не было сомнений, что это подает сигналы выработанная на тренировках интуиция.
– Не спеши, – вырвалось у меня.
– Что такое? – обернулся Дан.
– Не знаю. Тревожно что-то. А это, как правило, означает наличие какой-то опасности.
– Чутье? – ухмыльнулся напарник.
– Скорее интуиция. Способность из разрозненных малозначащих деталей собрать в подсознании единую картинку. Нам это умение ставили специально.