Увидев честные и открытые лица девушек, цыганский наряд которых сразу показался ей маскарадом, и, узнав, что речь идет об оказании помощи умирающему христианину, она без колебаний приказала открыть ворота.
– Входите, дочери мои, – проговорила она, – ибо я уверена, что помыслы ваши чисты. Что привело вас к нам?
– Нам нужно вылечить нашего друга, – смиренно ответила мадемуазель де Невер, – и укрыться от преследований наших врагов.
– Добро пожаловать, – ответила аббатиса. – И да пребудет с вами мир.
Тяжелые ворота захлопнулись за подругами, отгородив их от мирских забот и суеты. Почувствовав, что им, наконец, ничего не угрожает, Аврора и Флор приободрились.
Монахини призвали старенького лекаря, который обычно пользовал сестер, когда те заболевали, и поручили баска его заботам.
Прошли долгие часы, прежде чем раненый очнулся.
– Где я? – спросил он, озираясь по сторонам.
Подобный вопрос обычно вызывает у читателя улыбку, ибо романисты часто совершенно не к месту вкладывают его в уста своих героев. Однако мы считаем, что в нашем случае он вполне оправдан: сознание вернулось к Антонио Лаго, он открыл глаза и увидел, что лежит в незнакомой комнате.
У изголовья кровати сидела донья Крус и ласково улыбалась ему. В памяти Антонио всплыла страшная картина поединка с бандитами, нанятыми Пейролем. С трудом шевеля губами, он спросил:
– Где мадемуазель де Невер?
– Рядом, вот за этой дверью.
– Спасена! Благодарю тебя, Господи!.. – с жаром прошептал баск.
– Молчите, вам нельзя много разговаривать!
– А Пейроль?.. – словно не слыша донью Крус, поинтересовался он.
– Пейроль мертв! Я сама убила его! А теперь хватит разговоров, отдыхайте.
С удивлением, смешанным с ужасом, старый врач окинул взором девушку, гордо заявлявшую о том, что ее нежные руки обагрились кровью. Неужели под ее чарующей внешностью скрывалась черная, преступная душа? От такой мысли врач содрогнулся.
Перехватив его испуганный и недоумевающий взгляд, донья Крус сказала:
– Я помогла свершиться правосудию!.. Я уверена, что Господь простил меня.
Врач наложил на рану Антонио повязку с целебным бальзамом, и баск, почувствовав облегчение, вскоре задремал. Флор взглянула на врача.
– Вижу, что вам дорога жизнь этого человека, – ответил старик на немой вопрос девушки. – Тогда благодарите Небо, что оно сохранило его вам. Скользни лезвие на сантиметр в сторону, и он умер бы мгновенно; теперь же я готов поручиться, что он будет жить.
Донья Крус опустилась на колени возле ложа баска и долго молилась, затем она на цыпочках вышла из комнаты и постучалась в келью Авроры. Девушки вместе отправились к матери-настоятельнице.