Филипп Мантуанский прекрасно все рассчитал: чем ближе человек стоит к трону, тем проще одурачить его. А уж провести коронованную особу для такого мошенника не составляло никакого труда.
Альберони был задержан в нескольких лье от границы. Эскорт, ревностно защищавший его от каталонских мятежников, был предан своему королю. Солдаты с удовольствием помогали королевским посланцам перетряхивать сундуки кардинала. Завещание лежало во внутреннем нагрудном кармане бывшего министра, и, когда люди короля попытались до него добраться, Альберони со шпагой в руках принялся защищать бесценный документ. Однако силы были не равны, и кардинал сложил оружие. Тут он вспомнил, что единственным человеком, знавшим о завещании, был принц Гонзага, и губы его искривились в горькой улыбке… Впрочем, сам он, будучи министром, столько раз обманывал, хитрил и изворачивался, что гнев его быстро прошел.
«Я сам во всем виноват, ибо забыл простую истину: у побежденного нет друзей. Сейчас Гонзага переиграл меня, но партия не окончена, и мы еще встретимся».
Отправляясь в ссылку, этот человек взял с собой целую колоду козырей. У него отобрали завещание Карла II? Не беда, разве у него нет в запасе секретного мемуара, адресованного регенту Франции? Этот документ поможет французам навсегда покончить с Испанией…
Историки знают, что через несколько дней кардинал действительно отправил мемуар регенту. Но Филипп Орлеанский сжег его, не читая, избавив тем самым Францию от позора быть обязанной предательству кардинала Альберони.
Как только Филипп V обрел пресловутое завещание, в котором он назначался наследником испанского престола, Гонзага занял место среди первых грандов Испании. Филипп Мантуанский тут же воспользовался королевской милостью и вытребовал себе голову Лагардера. Принц приписал шевалье те преступления, в которых обвинял его еще во Франции, а заодно и свои собственные. Однако пока старания его не увенчались успехом. При нем находились только барон фон Бац и Лавалад; он не знал, куда подевался Лагардер и что стало с Авророй и доньей Крус. Зачем было, говоря его же собственными словами, играть на стороне короля, если добыча уже успела ускользнуть?
Неизвестность мешала Гонзага в полной мере насладиться своим триумфом при дворе. Не зная, куда подевались его приспешники, которые с началом военных действий как в воду канули, сн начал подозревать их в предательстве. Поэтому он нанял двух идальго, из тех, кто за хорошее вознаграждение готовы отправиться хоть к черту в лапы, и послал их на поиски своих клевретов. Этих же идальго он надеялся использовать и в дальнейшем.