– Лиза! – закричал Ребус.
Он резко нажал на тормоз и остановил «ягуар». Дверца «БМВ» со скрипом отворилась, оттуда, пошатываясь, выбрался Чамберс и, прихрамывая, пустился бежать, сжимая что-то в правой руке, припадая на раненую ногу. Ребус завозился с собственной дверцей, наконец нашел ручку, побежал к «БМВ» и заглянул внутрь. Лиза сидела ссутулившись на переднем сиденье, пристегнутая ремнем. Она стонала, но крови не было видно. Скорее всего, травма шейных позвонков, не более того. Она открыла глаза:
– Джон?
– Все будет хорошо, Лиза. Держись. Скоро кто-нибудь придет на помощь. – И действительно, к ним приближались полицейские машины, офицеры вбегали на площадь. Ребус оторвал взгляд от машины, ища Чамберса.
– Там! – Это судья, выйдя из машины, показывал куда-то наверх. Ребус проследил за его рукой и увидел, что он показывает на лестницу Национальной галереи. Чамберс уже добрался до верхней ступеньки.
– Чамберс! – заорал Ребус. – Чамберс!
Но тот уже скрылся из виду. Ребус ринулся вверх по ступенькам, чувствуя, словно у него за спиной вдруг выросли крылья. Словно его тело вдруг потеряло вес. Он взлетел по лестнице и ворвался в здание через ближайшую дверь. Женщина в форме, по-видимому сотрудник галереи, лежала на полу вестибюля. Над ней склонился какой-то мужчина. Он показывал в сторону залов галереи:
– Он побежал внутрь!
Куда бы ни побежал Чамберс, Ребус помчался бы за ним. Хоть на край света.
Он бежал, бежал и бежал.
Так, как он когда-то убегал от отца, карабкаясь по ступенькам на чердак, в надежде спрятаться там. Но это ему никогда не удавалось. Даже если ему удавалось спрятаться на чердаке и просидеть там весь день и полночи, голод или жажда заставляли его спуститься вниз. А там его уже ждали они.
Нога болит. Он порезался. У него горит лицо. Теплая струйка крови стекает по подбородку и шее. И он бежит.
Но не все было так уж плохо в его детстве. Он помнит, как мать аккуратно выстригала волосы в носу отца. «Длинные волосы в носу – это так неприлично». Он ведь ни в чем не виноват, верно? Родители хотели дочку; им не нужен был сын. Мать одевала его во все розовое; девчоночьи цвета, девчоночьи платьица. Потом рисовала его портрет – с длинными золотыми кудрями, перенося его образ на свои картины, на свои пейзажи. Маленькая девочка бежит вдоль берега реки. С бантиками в волосах. Бежит.
Мимо одного охранника, потом мимо другого, расталкивая их. Где-то звенит сигнализация. Может, просто воображение разыгралось. Все эти картины. Откуда они? Через дверь, направо, потом еще через одну дверь.