— И еще! Чего это вы, товарищ лейтенант, ходите волосатый? — поинтересовался Барин, дергая Илью за свободно свисающую русую прядь. — И не стыдно вам?
Тут Илья пришел в себя, огляделся по сторонам просветлевшим взором и принялся Барина благодарить.
— Казалось мне, — признался он, — что я лейтенант, и что весь мой взвод на полигоне под атомным ударом погиб! Кабы не Андрюха, то и не знаю, что бы я сейчас делал!
— Да уж! — рассмеялся Сокол, многозначительно глядя на дерево, к которому привязывали Святого Отца. — А вот мы знаем, как надо в таких случаях поступать!
В начале июля Мирт устроил в Заходском свою игру. На ней отличился Гоблин, причем несколько раз подряд. Однажды к нам на стоянку вышел один господин, имени которого мы в тот раз не удосужились спросить, а теперь узнать его уже не у кого. Он подошел к нашему костру и предложил кому-нибудь из нас сразиться с ним.
Вызвался Гоблин — он как раз выпил столько, что его неудержимо тянуло в бой. Подобрав с земли пару прессфанерных брусков, Гоблин занял позицию напротив пришлого витязя. Тот нацепил небольшой щит, надел на голову глухой белый шлем и тоже изготовился к бою. Почему-то тот факт, что его противник собирается драться в шлеме, Гоблина крайне возмутил.
— Надел шлем — получай пизды! — заорал Гоблин и бросился вперед.
Первым ударом он сбил вниз щит противника, а второй и третий обрушил ему прямо на голову. Они были такой силы, что продолжать сражение маэстро не смог и был вынужден Гоблину сдаться. Мы были весьма довольны такой демонстрацией и очень хвалили Гоблина. Видимо, перехвалили, так как разошелся он не на шутку.
В Нимедийской крепости есть надвратная башня, с которой просматривается большой участок пустоши. Как-то раз мы заметили: на кромке леса появился человек и делает оттуда руками жесты угрожающего характера. Гоблин, пьяный сверх всякой меры, в это время блевал, перегнувшись через ограждение смотровой площадки. Подняв голову и увидев пришлого человека, Гоблин схватил лук собственного изготовления и принялся целиться в чужака.
— Стрелу в глаз! — предупреждающе крикнул Гоблин, но его слова не были приняты в расчет. Неудивительно — до кромки леса было метров тридцать, а Гоблин был пьян до такой степени, что едва сумел приладить к луку стрелу. Наконец он уперся животом в загородку, перестал раскачиваться и спустил тетиву. Текстолитовый пруток, которым стрелял Гоблин, взмыл в небо по высокой дуге, тенью скользнул по сумеречному небосводу и ударил в переносицу чужаку. Так Гоблин на насущном примере разъяснил, каково глумиться издалека над эльфийскими лучниками. Есть даже поговорка такая: “На ощупь бьют эльфийские стрелки!”. Так вот это — про Гоблина.