— Вот это называется “посуху”, — вещал наш проводник, пока мы шли через заболоченный лес, в котором воды было по щиколотку. — Так будет еще километра три, а затем “сос” начнется. “Сос” — это редкие елки и сосны, торчащие вразнобой из отвратительной жидкой грязи. Воды здесь самое малое по колено, каждый шаг сопровождается мерзким чавкающим звуком, создается впечатление, будто кто-то все время хватает тебя за сапоги. Посреди этого безобразия нам попался брошенный остов автобуса, с неведомой целью втащенный сюда по “зимнику” и здесь опочивший.
— Ну все, ребята, — сказал наш проводник. — Глядите в оба, дальше “мох” начинается! Он был прав: через полкилометра хилая растительность по сторонам от тропы расступилась. Горизонт открылся нашему взору многоцветным покрывалом из мха, в разрывах которого матово блестела неподвижная черная вода. Утренний туман почти рассеялся, местность просматривалась насколько это только возможно — от края леса до самого сердца болот.
Смутное чувство охватило меня: странная смесь удивления и опустошенности. Взгляд блуждал по раскинувшимся впереди просторам, но ему было не за что там уцепиться. Местность была ровная, словно доска, и лишь у самого горизонта виднелись смазанные очертания покрытых лесом холмов.
— Скажите, уважаемый, — обратился я к нашему проводнику, — а что это там виднеется?
— Не знаю, — буркнул в ответ провожатый. — Я там не бывал!
— А… — опешил я, но потом все же нашелся. — А вы давно здесь живете?
— С рождения, — был мне ответ. — Местный я, родом из Подберезья.
— Как же так? — еще больше удивился я. — Столько здесь живете, а нигде не были? Тут наш проводник обернулся и посмотрел на меня, словно на законченного кретина.
— Ты вот что, малец, — спокойно произнес он. — Не спеши судить, коли не разумеешь. Возле того урочища топи шестнадцати метров в глубину, а под землею ключи, так что болото даже зимою не схватывает. Нету туда толкового пути, а по бестолковому я не ходок. Коли тебе туда надо — ступай, тут я тебе не указчик. Только ружье отдай, а то Александров по нему скучать будет.
Емко сказал мужик, так что и ответить-то нечего. Видя, что вопросы закончились, наш проводник показал рукою направо, вдоль кромки болот. Местность в этом направлении повышалась, так что целый язык леса выдавался вперед и наподобие клина врезался в раскинувшиеся вокруг топи.
— Вон там была раньше деревенька Свиная, — пояснил наш проводник, — да потом, на беду, совсем запустела. Сторожка только осталась, мы в ней ночуем, бывает. Сейчас по краю пройдем, там старое поле будет, а потом…