Результатом этой проникновенной беседы стало то, что мы (Крейзи, я, Гуталин и Эйв) ворвались прямо к Иришке в квартиру. “Дракона” Гуталин и Эйв выволокли за шкирку из комнаты, затащили в ванну и вкатили ему преотменнейшей “пизды”, а его “друзей-змеев” я запер в комнате и придушил с помощью слезоточивого газа. К сожалению, вместе с ними я “придушил” Иришкину маму, Иришку, самого себя и всех наших товарищей. Получилось так себе, но, как говорится —“победы не бывает без падших”, а того “дракона” мы все-таки победили.
Так что Панаев был не так уж и неправ, угрожая телефонному хулигану — кабы не одно охуительное “но”. Этим же вечером в штаб пришел Крейзи, который начал беседу со мной вот с какого вопроса:
— Слушай, Петрович, сегодня никто не звонил?
— Да нет, — ответил я, вспомнив, каким образом мы сегодня отвечали на звонки. — Никто!
— А… — Крейзи с облегчением вздохнул. — А то Благодетель говорит, что у ментов на вас лежит целая кипа жалоб. Дескать, звонить будут чуть ли не из самого Главка! Тут Крейзи уселся на лавку, пододвинулся ко мне поближе и зашептал:
— Есть сведения, что завтра нас придут проверять. Будет собрана комиссия: представитель ОБЭПа, кто-то из Главка, начальник местных ментов и куратор из Госкомэкологии. Назначено все это на девять утра…
— Прикольно, что ты мне сказал! — обрадовался я. — Завтра ноги моей здесь не будет…
— То есть? — удивился Крейзи. — А кто будет встречать комиссию? У меня дела в Комитете, Леночка тоже занята, остаешься только ты. Немедленно отправляйся домой спать и приходи завтра ровно к половине девятого. Ночными дежурными останутся Браво и Тень, а с утра…
— Да ни за что, — рассмеялся я. — Мне это на хуй не надо. Если хочешь тереться с мусорами, бросай свои дела и иди сам их встречать. Или попроси Кримсона — увидишь, что он тебе ответит.
— Очень надо, брат, — умоляюще произнес Крейзи. — Это дело больше некому доверить! В конце концов, это твой вокзал, ты тут старший оперативник. Встреть их, ну что тебе стоит?
— Ладно, — кивнул я. — Черт с тобой, уболтал!
С утра я проснулся свежим и отдохнувшим, полным оптимизма и жизненных сил. Налил себе сто пятьдесят водки, съел тарелку борща и пару бутербродов, выпил полчайника крепчайшего кофе. Я не видел особенного смысла ошиваться в штабе, ожидая встречи с “комиссией”, поэтому для начала встретился возле метро с Эйвом. Мы немного покурили на улице, обсуждая готовящееся мероприятие, и к дверям штаба прибыли не “в половину”, а где-то “без пяти”. И сразу же заметили неладное.
Двери штаба (обычно плотно закрытые, чтобы не выпускать драгоценное тепло) теперь были приоткрыты примерно на треть. Взявшись за ручку, я потянул ее на себя, и сквозь открывшийся проем почти сразу же увидел Максима Браво. Он скорчился на груде елок и блевал, сунув голову и плечи в огромный пластиковый мешок.