Не прошло и двух секунд, как взгляды проверяющих перестали обшаривать помещение и сошлись на моей персоне. Один из комиссии уже разомкнул губы, чтобы извергнуть из себя первый вопрос, как пришедший из глубины моего существа порыв подкинул мое тело вверх, словно распрямившуюся пружину.
— Здравствуйте! — решительно начал я, выкладывая на стол “инспекторский чемодан” и распахивая крышку. — Как вы сейчас увидите, мы подготовили для вас некоторые документы!
С этими словами я зачерпнул из чемодана несколько стопок протоколов и широким шагом двинулся к собравшимся. Каждая стопка относилась к какой-нибудь из ранее проведенных нашей организацией кампаний и была скреплена собственной скрепкой — с тем, чтобы каждому проверяющему досталась своя часть документов.
— Перед вами, — толковал я, распихивая документы по рукам, — данные за пять организованных при нашем участии кампаний: одну “цветочную”, две “елочных”, и две “можжевеловых”. Как вы можете видеть, материалы сопровождаются сводными отчетами о числе задержанных нарушителей, сумме составленных протоколов и количестве изъятой лесопродукции. Например, для первой цветочной кампании такие данные составляют двести двадцать восемь человек и сто шестьдесят тысяч стеблей, для можжевеловой — сто тридцать пять человек и двадцать семь тысяч стволов можжевельника, а для елочной кампании прошлого года…
Меня понесло. В голове образовалась звенящая пустота, а язык все сыпал и сыпал трескучими цифрами. Да так, что если бы они в самом деле вылетали у меня изо рта, то в скором времени заполнили бы собой все помещение. Говорил я очень быстро, то и дело обращаясь к кому-нибудь из присутствующих с просьбой обратить внимание на те или иные места в имеющихся у них документах. Попутно я пересыпал свою речь миллионами различных подробностей, постоянно “перескакивая” с одной природоохранной кампании на другую.
— В период с 21.12.97 по 31.12. 97 в районе станции “Сортировочная” нашими инспекторами было задержано сто восемнадцать нарушителей, тридцать шесть из которых оказались оптовиками, провозящими от двадцати и до пятидесяти метровых елей. Любопытно, что девять человек из этого числа — Анисимов, Асанова, Баев, Богданова, Горленков, Дивисенко, Кичук, Ульбашева, Фесько — были задержаны весной 1998 года при проведении патрулирования на радиусах общественных бань в рамках “можжевеловой кампании”. К сожалению, из двадцати семи тысяч семьсот двадцати восьми стволов можжевельника, изъятых за время этой акции, на рекультивацию были направлены только сто пятьдесят. Остальные двадцать восемь тысяч пятьсот семьдесят восемь стволов были уничтожены, как и девяносто пять тысяч стеблей Leucojum, Ruscus, Cyclamen, Crocus и Galanthus, изъятых за время цветочной кампании того же года. Оставшиеся шестьдесят пять тысяч были переданы в учреждения здравоохранения, школы и детские дома. Таким образом…