— Ваня, если хочешь торчать вместе с Антоном, торчи. Но как только он откроет рот, тут же посылай его на хуй. Посылай на хуй, ты понял меня?!
Я пришел в себя лишь через пару суток, в квартире нашей преподавательницы английского на Черной Речке. Мне было плохо — похмелье выворачивало меня наизнанку, руки и ноги не слушались, голова и шея мелко тряслись. На полусогнутых я вышел на кухню, взял с подоконника банку с водой и принялся пить, глядя на мир за окном шальными глазами. Было около полчетвертого утра, на пустынных улицах почти совсем не было пешеходов. Я смотрел из окна девятого этажа на засыпанные снегом крыши и тротуары, на темные окна домов и в тусклое, бескрайнее небо. Все было обыденным и серым — так, словно из мира разом вычерпали все краски. Но вместе с ними исчезли наблюдатели и снайпера, растворились в морозной ночи группы захвата, улетели домой спутники и навсегда умолкли хитрые приборы радиоэлектронной войны. Я шарил взором по раскинувшемуся под окнами пейзажу, но моему взору там было не за что зацепиться.
— Отпустила, родимая, — прошептал я. — Все-таки отпустила!
— С возвращением, путешественник по мирам, — услышал я у себя за спиной голос Строри. — Приятно вновь очутиться дома? Ты как? Я повернулся. Строри стоял в проеме кухонных дверей и дымил сигаретой.
— Здравствуй, брат, — повторил он. — Вторые сутки, как Слон тебя приволок. Поначалу ты все бредил — что-то про новую югу и про то, что тебя хотят убить. Но потом успокоился. Где успел побывать?
— В аду, как мне сейчас кажется, — хмуро ответил я. — Там все так же, как у нас, с единственной разницей: повсюду глобальное палево. Крейзи, сука, опять меня вписал… Тут я замолчал, пораженный неожиданной мыслью.
— Эй, — крикнул я. — А где Крейзи? С ним-то как?
Сам того не ведая, я задал весьма серьезный вопрос. И ответ на него мы получили лишь по прошествии многих часов, когда покинули обиталище нашей училки и перебрались в район Казанского, на квартиру Влада. С удобством расположившись на кухне, мы смотрели сквозь выходящее на “двадцатку” (небезызвестный меж питерскими неформалами дворик) окно и нюхали амфетамин.
К этому времени я сумел дозвониться до Иришки и узнать, что Крейзи жив-здоров, хотя за время моего отсутствия успел порядочно начудить. Начал он с того, что пожаловался на странные щелчки, раздающиеся у него в телефоне, а когда Иришка, думая его успокоить, принесла ему другой аппарат, он заподозрил ее в намерении пронести в дом замаскированную бомбу. Затем Иришка попыталась его отравить (Крейзи заметил, как она стоит у плиты и солит суп), чем порядком укрепила Крейзи в его подозрениях.