***
- При нашей первой встрече, Катенька, - усаживаясь в кресло и грациозно перекинув ногу за ногу, ответил Петр, - вы изволили заметить, что благодаря ночному приключению я изменился до неузнаваемости. И я имел случай убедиться в справедливости этих слов - моя собственная кухарка, не узнав меня, чуть не окатила кипятком. И я подумал, что грех не воспользоваться такой уникальной возможностью в наших с вами общих интересах.
- Таким образом вы маскируетесь от мстителей? - не сумев скрыть презрения, уточнила я. Мужчина, который из страха способен вырядиться таким образом, вряд ли мог рассчитывать на мое уважение.
Но Петр лишь рассмеялся в ответ на мое замечание.
- Не совсем. Вернее - совсем по другой причине я на время позаимствовал этот гардероб у одного славного, но совершенно пропащего человека.
- В таком случае потрудитесь объяснить, почему вы заявились ко мне в таком виде.
- Все очень просто, - переведя дыхание, сказал Петр, - самая обыкновенная конспирация, или мимикрия, если желаете. В тех кругах, что я вращался последние два часа, мой костюм был как нельзя более уместен и даже выглядел щеголеватым. Единственное, о чем я жалею, - состроил он комическую гримасу, - что мое перевоплощение закончится через три-четыре дня, и появиться где-либо неузнанным у меня не будет уже никакой возможности.
Я вздохнула с облегчением, мне совершенно не хотелось терять уважение к этому приятному молодому человеку.
- И в каком же месте вам удалось произвести в этом виде приятное впечатление? - уже с улыбкой поинтересовалась я.
- В одном из тех, которые вам вряд ли удастся посетить, Катенька. И жалеть об этом не стоит, хотя с точки зрения антропологии - это весьма любопытное местечко.
Петр явно наслаждался моей реакцией на его внешность и не торопился стать серьезным.
Но уже через несколько минут рассказал, что побывал в одном из тех мест, куда не всегда рискует заглянуть даже полиция. В пригороде Саратове, у знаменитой Лысой горы расположился район трущоб, в которых издавна находят себе приют все те, кого у нас принято называть отбросами общества. Я там, разумеется, никогда не бывала, но по рассказам мужа составила себе довольно четкое о нем представление. Опустившиеся мелкие ремесленники, бурлаки, портовые грузчики составляли там лучшую часть публики, что же говорить об остальных - нищие, горькие пьяницы и их чудовищные подруги... Поголовное пьянство, разврат, азартные игры и поножовщина были здесь в порядке вещей.
Если человек попадал туда однажды, то у него практически не было шанса оттуда выбраться. Это был своеобразная сливная яма, куда попадало все то, что не сумело найти себе места в нормальной жизни. Александр уверял меня, что подобный район существует в силу необходимости в любом городе мира. С одной стороны, играя роль жупела и тем самым выполняя воспитательную функцию для определенной части городского населения, а с другой - очищая здоровую часть города от нежелательных элементов. Мы неоднократно спорили с ним на эту тему. Потому что несмотря на все его доводы, мне не хотелось мириться с подобным порядком вещей.