— У меня есть власть, чтобы казнить и миловать, поверьте мне.
— Я верю вам, сэр, — честно признался я. — Пожалуйста, не беспокойтесь, я верю вам на слово без всяких доказательств.
Он опять громогласно рассмеялся, чуть было не задохнувшись при этом, затем откашлялся, выплюнул кусок желтоватой мокроты на пол и снова обратился ко мне.
— Вы нравитесь мне, мистер Флетчер, очень даже нравитесь. Я думаю, что важно не терять чувства юмора. Я также полагаю, мы могли бы стать с вами хорошими друзьями.
Вот в этом я сомневался, но тем не менее улыбнулся.
— В знак моего особого расположения, вы можете обращаться ко мне просто по имени — Сулейман Дада, — представился он.
— Я ценю ваше доверие, поверьте, Сулейман Дада, и, в свою очередь, вы можете звать меня просто Харри.
— Харри, — сказал он. — Давайте вместе выпьем по глоточку виски.
В это мгновение в салон вошел еще один человек. Худощавая мальчишеская фигурка, одетая не в привычную униформу колониальной полиции, а в шелковый облегченный костюм, шелковую рубашку лимонного цвета и галстук в тон, на ногах туфли крокодиловой кожи. Редкие светлые волосы были тщательно зачесаны вперед, будто их прилизала корова, пушистые усики были также аккуратно подстрижены. Однако походка его была неуверенной и осторожной, словно щадящей какую-то рану. Я улыбнулся ему.
— Ну, как теперь себя чувствует твой мешочек, Дейли? — спросил я участливо, но он не ответил, а направился сразу к Сулейману и сел возле него.
Дада протянул свою огромную лапищу и взял бутылку шотландского виски, принесенную одним из его подчиненных из моих старых запасов, и жестом приказал другому принести стаканы из разбитого бара.
Когда в руках у каждого из нас оказался стакан виски, Дада выдал тост: «За долгую дружбу и всеобщее процветание».
Мы выпили, я и Дейли осторожно, а Дада залпом и с нескрываемым удовольствием. Пока его голова была откинута назад, а глаза закрыты, один из его ребят попытался стащить стоящую на столе бутыль виски. Не опуская стакана, Дада отвесил ему такую мощную оплеуху по голове, что от удара она откинулась назад, а бедняга полетел через весь салон, где закончил падение, ударившись о разбитый бар. Затем он осел на пол и долго не мог прийти в себя. Я понял, что Сулейман несмотря на свою тучность, обладал быстрой реакцией и недюжинной силой.
Он осушил свой стакан, поставил его и вновь наполнил. Он опять взглянул на меня, но выражение его лица изменилось. Несмотря на шарообразные складки жира, клоун исчез и я остался перед лицом проницательного, опасного и абсолютно безжалостного противника.