Роль масонства в генезисе Соединенных Штатов была раздута поклонниками теории заговора и недооценена историками.
При более взвешенном подходе можно было бы рассматривать влияние масонства лишь в качестве одного из конкурирующих элементов в пьянящей атмосфере философии эпохи Просвещения конца XVIII столетия. Важно определить, какие масонские филиалы активно действовали в момент основания Американской республики, ибо обычное заблуждение — рассматривать масонство в качестве единой международной организации. Американские и английские масоны тяготеют к христианству и консерватизму, тогда как континентальные масоны предпочитают атеизм и либерализм. Более того, у французских, немецких и итальянских масонов свой национальный «Восток», и они не склонны соглашаться друг с другом. Помимо национальных различий, существует целый ряд отдельных и соперничающих направлений: Голубая Ложа, или «Ремесленное» масонство, Шотландский устав, Королевская арка, Египетский устав, Хередомский устав, Устав Мемфиса и Мизраима, масоны-тамплиеры, масоны-розенкрейцеры и буквально сотни прочих еще более специализированных объединений.
Для нас наиболее важны масоны-иллюминаты. Это направление в масонстве, которое раскрывается в деятельности известной организации Адама Вейсгаупта под названием «Баварские братья». Как и масонство, иллюминатство не является цельным учением. Под его флагом выступали и испанские алумбрадос, и Gottesfreunde в Германии, и французские мартинисты, и «Верность любви», и «Суды любви», и сотни других мелких групп просвещенных мистиков, разбросанных по всей Европе, начиная с XI и до конца XVIII века (иллюминатство существует и по сей день, хотя в конце XVIII столетия он пережил завершение одной традиции и приток новых сил).
Самыми известными иллюминатами XVIII века были неверно понятые «Баварские братья» под руководством Адама Вейсгаупта. Если отвлечься от его политических и социальных целей, то иллюминатство определяется как мистический феномен, преодолевающий национальные и культурные барьеры. Иллюминатский опыт — это, по сути дела, столкновение человеческого «я» с Монархом и переход сознания на более высокий уровень. На высших уровнях иллюминатского опыта, которые еще можно анализировать в пределах лингвистических возможностей, всякое живое существо воспринимается как «монада» — в том самом метафизически-математическом смысле, который Лейбниц вложил в свою знаменитую «Монадологию», один из важнейших для иллюминатов текстов. Мерцающие «точки» осознанного отсутствия света, пространства и времени собираются в огромный, отшлифованный, как бриллиант, Шар, не вписывающийся в рамки евклидовой геометрии, — в Державу Монарха!