Там Сагава обнаружил, что к нему относятся как к своего рода знаменитости, а дело его продолжало получать широкую огласку. Редакторы открыли для себя, что любой заголовок о японском каннибале способствует продаже газет, а потому признание его невиновным получило почти такую же огласку, как и его арест. Это также дало журналистам возможность снова рассказать о событиях двухлетней давности и изложить стандартные домыслы о том, что он убил Рене, потому что она отвергла его ухаживания.
Хотя Сагаву тревожило то, что он оказался среди очевидных безумцев, он подружился с некоторыми из пациентов. Ему особенно понравился очень патриотичный человек, покушавшийся на де Голля, теперь каждое утро маршировавший по своей комнате туда-сюда, чтобы напоминать себе о том, что он является солдатом, сражающимся за свободу.
Еще одним пациентом был греческий футболист, осужденный за убийство молодой женщины. Он предложил Сагаве посетить с ним Грецию после освобождения, где он убил бы девушку, а Сагава мог бы ее съесть. Оба этих безумных убийцы взяли миниатюрного новоприбывшего под свою опеку — как и огромный французский мастер дзюдо, убивший женщину-пациентку
Это своего рода товарищество сделало заключение более терпимым, как и заинтересованность в его деле, проявленная красивой доктором-француженкой. Однако перспектива коротать остаток своих дней в Вильжуифе крайне подавляла, и у него создалось ощущение, что его жизнь кончена.
Еще кое-что терзало Сагаву — само убийство. Он определенно не был влюблен в Рене, когда убивал ее. Он был просто сексуально одержим. Но теперь из прессы он узнал, что в письме к своему отцу Рене писала: «Я повстречала очень доброго и милого друга, и я хотела бы привезти его к нам домой».
Сагава был глубоко потрясен, осознав, настолько он нравился своей жертве, что она хотела, чтобы он погостил у нее дома, и что он, считавший себя одиноким, убил единственного человека, который действительно относился к нему по-дружески. Вспомнив ее мягкую улыбку, он внезапно почувствовал, что все же любил Рене, и теперь осознание того, что он убил ее, наполнило его отчаянием.
Он написал родителям Рене длинное письмо, в котором выражал свое раскаяние, но они отказались принять его, и оно вернулось к нему нераспечатанным. Его чувство вины углубил тот факт, что они расстались вскоре после убийства. Он начал грезить об искуплении своего преступления смертью на ее могиле.
Внезапно, жизнь стала налаживаться. Еще во время пребывания Сагавы в Сантэ одна крупная японская кинокомпания решили, что история убийства стала бы кассовым хитом, и обратились к известному драматургу Юро Кара с предложением превратить ее в сценарий.