— Пит Смит, — с гордостью произнес Йенс.
Гник зашипел. Минуты две он о чем-то переговаривался с остальными ящерами. Затем вновь повернул свои бугорчатые глаза к Ларсену.
— Куда вы направляться, когда мы поймать вас на этот… предмет?
Он по-прежнему не мог вспомнить, как будет по-английски «велосипед».
— Я… я ехал навестить моих родственников, живущих к западу от Монтпельера.
Йенсу было нелегко придерживаться своей легенды, но он все же справился с этим. Возможно, он уже так часто рассказывал ее, что сам начал считать правдой. А может, средство ящеров было не настолько эффективным, как они думали. В бульварных фантастических романах дела обстояли довольно просто: сегодня что-то придумываешь, завтра это создаешь, а послезавтра — пользуешься созданным. В реальном мире все обстояло иначе, в чем Йенс постоянно убеждался, работая в Метлабе. Обычно природа оказывалась менее податливой, чем ее рисовали сочинители дешевого чтива.
Гник снова зашипел. Возможно, убедился, что его препарат далеко не так всемогущ, как он думал. Может, уверен, что Йенс нагло ему врет, и этому чешуйчатому дознавателю стало очень неприятно, что и с помощью укола он не вытащил из землянина ничего нового. Однако этот ящер был не только упрям, но вдобавок и хитер.
— Рассказывать мне еще про самец из ваша племенной группа, этот ваш родственник Оскар.
— Его зовут… его зовут Улаф, — сказал Йенс, вовремя почуяв ловушку. — Это сын брата моего отца.
Он быстро перечислил имена вымышленных членов семьи придуманного им Улафа. Йенс надеялся, что это удержит Гиика от попыток подловить его на них. Заодно он сам прочнее их запомнит.
Ящеры снова начали переговариваться. Через какое-то время Гник сказал по-английски:
— Мы до сих пор ничего не узнавать об этот… эти ваш родственники.
— Я здесь ни при чем, — ответил Ларсен. — Могу лишь предположить, что, вероятно, вы их убили. Но я надеюсь, что нет.
— Больше вероятно, что их соседи не рассказывать нам, кто они есть. — Неужели Гник произнес эти слова примирительным тоном? Йенс не знал, что у ящеров считается примирительным тоном, а потому не мог быть уверен. — Некоторый из ваш Большой Уроды не испытывать любовь к Раса.
— Почему вы так считаете? — спросил Йенс.
— Причина этот явление есть непонятный, — ответил Гник с тихой серьезностью, что Йенс испытал даже некоторую жалость к ящеру.
«Неужели они такие глупые?» — подумал он. Но ящеры не были глупыми, о нет. Иначе они бы не прилетели на Землю, не научились бы делать и сбрасывать атомные бомбы. Правда, они здорово наивны. Неужели они ожидали, что здесь их будут приветствовать как освободителей?