Обыскиваю, нахожу казенный ПМ. Прекрасно! Теперь вооружен до зубов в буквальном смысле слова. Волоку безвольное тело вниз, в подвал, где в страхе и надежде ждет меня Миша.
— Все нормально, — обращаюсь к нему. — Живой. Дохлики нам пока не нужны.
— Не нужны, — с напряжением соглашается.
Я присаживаюсь перед поврежденным врагом, бью по щекам:
— Сейчас глазки откроет и ротик, — приставляю пистолетное дуло ТТ к тщательно выбритой щеке. — Эй, Роман Романович! — Обращаюсь с уважением. Хватит притвору изображать.
Словно услышав мой голос, капитан Горкин вздрагивает. Птичье-пленочная смурь спадает со зрачков. С недоумением смотрит на меня, потом узнает:
— Мукомольников?! — в голосе нет испуга, скорее — восхищение. — Ты, сукин сын своего народа! Ну-у-у… ты, как говно на туфле. Вытираешь, вытираешь…
— Роман Романович, не буди во мне зверя, — ткнул дуло в рот. — Будешь говорить по делу…
— Играешь с огнем! — промямлил.
— А вы все? Подожгли дом родной со всех сторон и пляшите на радостях, — был патетичен, каюсь, — козлы! — И продолжил: — Мне терять нечего, а тебе, Ром-Ром, есть: семья, дети, служба. Выбирай?
— Чего надо?
Приятно иметь дело с людьми, понимающими те или иные обстоятельства. Другой на месте капитана Горкина начал бы проявлять мужество и героизм, и его пришлось бы пристрелить. На этом проблемы упрямца бы закончились, а мои бы начались. А так полный порядке: все остались при своих интересах. Капитан Горкин при жизни и погонах, а я с нужной мне информацией.
— Мукомольников, я тебя найду, — пообещал, когда уяснил, что впереди у него жизнь, не омраченная никем и ничем.
— Ищи ветра в поле, — толкал капитана в подвальчик-кубрик. — Хотя зачем? Сам подумай. Ты хочешь стать майором? И дальше, и дальше: до генерала? Будешь надувать щеки и командовать. Кр-р-расота! Посиди, подумай, — и закрыл дверь на засов.
Странные люди, делаешь им доброе дело, а они выказывают недовольство. Как говорится, на всех не уходишь. Всегда найдется страдательная сторона. Уверен, что капитан Горкин не понимает, как ему повезло. На него я зла не держал, он был служака до мозга костей, и выполнял лишь вышестоящие приказы.
Не повезло тем, кто отдавал ему приказы. Они были приговорены к смерти — и не мной. Я лишь исполнитель.
Так получилось, что мне пришлось возвращаться в Тырново не одному. После того, как завершил свою миссию и собирался уезжать, спасенный Миша Брувер кинулся ко мне, причитая:
— Они меня найдут, они меня найдут, они меня найдут.
— Прячься, — посоветовал.
— А куда? Я не знаю-ю-ю, — театрально ломал руки. — Они убьют, они страшные, они…