И прежде чем девочка успела отвернуться, внезапная вспышка света, яркая, цветная, словно появилась перед глазами и мгновенно пропала – слишком быстро, чтобы понять ее происхождение, но настолько реальная, что отрицать ее существование было невозможно. Энни вздрогнула и уперлась ладонями в голову, как будто мир качнулся, и сейчас земля разверзнется под ее ногами.
Она была живой, эта крошечная судорога внутри, она билась в поисках выхода. Девочка чувствовала, как манит ее прошлое, то время, когда она была прежней Энни, а не чужачкой, так легко принявшей ее облик; время, когда ей незачем было защищать свое «я» и не нужно было искать способов обороняться; время, когда единственной связью с внешним миром и опорой была ее мать.
Потрясенная, девочка закрыла глаза и долго-долго сидела так. Потом убрала фотографии в коробку и засунула их обратно в саквояж.
Когда Энни вернулась в свою комнату, она уже не думала об Элис Хэвиленд.
В этот вечер, придя домой, Гарри увидел прежнюю дочь – жизнерадостную веселую девочку-подростка на пороге юности. Она поздоровалась с отцом, села рядом с ним на диване, пока тот читал газету, – она была уже слишком большой, чтобы устроиться, как прежде, на его коленях – и потом помогла миссис Дайон приготовить ужин.
Но позднее, умываясь и расчесывая волосы, Энни избегала глядеть в отраженные в зеркале почти прозрачные кошачьи глаза с мерцающими точками калейдоскопически меняющейся радужной оболочки.
На посторонний взгляд Энни ничуть не изменилась. И даже себе самой она не призналась бы в том, что стала другой. Тринадцатилетняя девочка не могла разобраться в обрушившихся на нее ощущениях. Но интуитивно Энни чувствовала: в ней живут два разных человека.
И в ванной комнате, оставаясь наедине с собой, Энни избегала смотреть в зеркало – она боялась заглянуть в свои глаза.
С этого дня в Энни открылась способность безошибочно угадывать чужие несчастья, и у нее обнаружился незаурядный артистический талант.
Она прилежно училась в школе, и, если ей казалось, что отметки занижены, не стеснялась прямо спросить у преподавателей, в чем причина. Их уклончивые осторожные ответы скрывали тот факт, что в ханжеском обществе Ричлэнда девушка из семьи с запятнанной репутацией просто не имела права соперничать с учениками из приличных семей.
Энни, улыбаясь, пожимала плечами и продолжала заниматься. Но теперь работала вдвое больше над такими предметами, как математика, физика и история, где знания и точные ответы не зависели от субъективных суждений. Вскоре у нее по всем предметам были отличные оценки.