- С большим удовольствием, сударь. Сердечно благодарю вас.
Я пошел обедать к себе в гостиницу и ел гораздо лучше, чем ожидал. Я все же был доволен. Он попался!
Через два часа я вернулся к полицейскому чиновнику; он ждал меня.
- Что делать, сударь! - сказал он, увидев меня. - Не нашли вашего молодца. Моим агентам не удалось застать его.
Ах! Я почувствовал, что мне дурно.
- Но... дом его вы нашли? - спросил я.
- Разумеется. Этот дом даже взят под наблюдение, пока не вернется хозяин. Но хозяин исчез.
- Исчез?
- Исчез. Обычно по вечерам он бывает у своей соседки, тоже старьевщицы, вдовы Бидуэн, довольно занятной ведьмы. Но сегодня вечером она его не видела и ничего не может о нем сообщить. Придется подождать до завтра.
Я ушел. О, какими мрачными, пугающими, полными наваждения казались мне руанские улицы!
Спал я плохо, все время просыпался от кошмаров.
Утром, не желая показаться слишком взволнованным или торопливым, я дождался десяти часов и только тогда явился в полицию.
Торговец не возвращался. Магазин его был все еще закрыт.
Комиссар сказал мне:
- Я принял все необходимые меры. Суд в курсе дела: мы вместе пойдем в эту лавку и вскроем ее. Вы мне покажете все ваши вещи.
Мы поехали в карете. Перед лавкой стояли полицейские со слесарем.
Дверь была открыта.
Войдя, я не увидел ни своего шкафа, ни своих кресел, ни столов ничего, ничего из той мебели, которой был обставлен мой дом! Ничего! А накануне вечером я шага не мог сделать, чтобы не наткнуться на какую-нибудь свою вещь.
Комиссар удивился и сначала взглянул на меня недоверчиво.
- Боже мой, сударь, - сказал я ему, - исчезновение этих вещей странным образом совпадает с исчезновением торговца.
Он улыбнулся:
- Правильно. Напрасно вы вчера купили и оплатили стулья. Этим вы его спугнули.
Я сказал:
- Непонятно мне одно - на всех местах, где стояла моя мебель, теперь стоит другая.
- О, - отвечал комиссар, - у него ведь была целая ночь, и, конечно, он не без сообщников. Дом, безусловно, соединен с соседними. Не беспокойтесь, сударь, я энергично займусь этим делом. Разбойник ускользнул от нас ненадолго; мы ведь стережем его берлогу.
О, сердце, сердце мое, бедное мое сердце, как оно билось!
В Руане я пробыл пятнадцать дней. Этот человек не вернулся. О, черт! О, черт возьми! Разве что-нибудь могло его смутить или застать врасплох?
И вот на шестнадцатый день утром я получил от своего садовника, сторожа моего ограбленного и опустевшего дома, следующее странное письмо:
"Сударь,
Честь имею известить вас, что нынче ночью случилось такое, что никто не понимает, и полиция не больше нашего. Вся мебель вернулась - вся без исключения, до последней мелочи. Теперь дом точь-в-точь такой же, как накануне покражи. Есть от чего голову потерять. Это случилось в ночь с пятницы на субботу. Дорожки в саду так изрыты, словно мебель тащили по ним от калитки до дверей. Точно так же было и в день пропажи.