– Ну как, Ленни? – спросил Джордж. – Нравится тебе щенок?
Ленни ответил на одном дыхании:
– Он белый с коричневыми пятнами, как раз такого я и хотел.
Он пошел прямо к свой койке, лег, отвернулся к стене и подобрал колени.
Джордж аккуратно положил карты на стол.
– Ленни, – сказал он строго.
– А? Чего тебе, Джордж?
– Я ж тебе сказал, чтоб ты не смел приносить щенка сюда.
– Какого щенка, Джордж? У меня нету никакого щенка.
Джордж быстро подошел к Ленни, взял за плечо и заставил повернуться. Он протянул руку и вытащил крошечного щенка, которого Ленни прятал подле себя.
– Отдай мне его, Джордж.
– Ступай и положи щенка назад в ящик, – приказал Джордж. – Он должен спать со своей матерью. Ты что, сгубить его хочешь? Он только вчера родился, а ты уже вынул его из ящика. Сейчас же неси назад, а не то я скажу Рослому, чтоб он его у тебя забрал.
Ленни умоляюще протянул руки к Джорджу.
– Дай, Джордж. Я отнесу его назад. Я не хотел сделать плохо, Джордж. Ей-ей, не хотел. Я только хотел его немножко погладить.
Джордж отдал ему щенка.
– Ладно. Живо тащи его в конюшню и больше не выноси оттуда. А то ты в два счета его придушишь.
Лении торопливо вышел.
Рослый не двигался с места. Он посмотрел Ленни вслед.
– Господи! – сказал он. – Сущий ребенок, правда?
– Ребенок и есть. Мухи не обидит, только силы на десятерых. Теперь он ночевать уже не придет. Будет спать в конюшне около этого щенка. Ну да ладно, пускай. Там он никому не помешает.
На дворе стемнело. Вошел Огрызок и направился к своей койке; следом за ним плелась его старая собака.
– Привет, Рослый. Привет, Джордж. Вы что, не играли в подкову?
– Надоело – каждый вечер играем, – сказал Рослый.
– Ни у кого не найдется глотка виски, peбята? – спросил Огрызок. – У меня что-то живот разболелся.
– Нет, – сказал Рослый. – А то б я сам выпил, xoтя у меня живот не болит.
– До того разболелся, мочи нет, – пожаловался Огрызок. – А все проклятая репа. Знал ведь, чем кончится, а съел.
Со двора, где сгущалась темнота, вошел толстяк Карлсон. Он прошел в дальний конец барака и зажег вторую лампочку под жестяным абажуром.
– Тьма кромешная, – сказал он. – Вот черт, до чего этот черномазый ловко играет.
– Да, играет он лихо.
– Еще бы, – сказал Карлсон. – Никому выиграть не дает… – Он замолчал, потянул носом воздух и, все еще принюхиваясь, поглядел на старую собаку. – Черт, до чего ж псиной разит. Выгони ее отсюдова, Огрызок! Хуже нет, когда псиной воняет. Гони ее, тебе говорят.
Старик пододвинулся к краю койки. Он протянул руку, потрепал собаку по голове и сказал виновато: