На широком подоконнике стоял деревянный ящик, в котором обычно хранились продукты. Наташа подошла к ящику, откинула крышку. Там лежал кусочек хлеба, завернутый в обрывок газеты, и два полотняных мешочка, каждый весом не более половины килограмма, с геркулесом и перловкой. Не бог весть что, но дней на десять, а то и больше можно растянуть. Так, сейчас запасной ключ, который она утром, уходя за хлебом, оставила соседке. Обычно та вешала его на шею, придется покойницу обыскать. Нехорошо, но что делать.
Ключ и в самом деле оказался на шее у Надежды Борисовны. Кроме него там на простых шнурках висели серебряный крестик и еще один маленький изящный ключик, видимо из бронзы. Наташа задумалась. Как-то раз соседка сказала ей, что если будет совсем уж плохо с едой, то у нее есть что-то, что можно обменять на продовольствие, но добавила, что это уж совсем на крайний случай, так как это «что-то» ей не принадлежит. Похоже, что ключ был от какой-то шкатулки или небольшого сундучка, придется поискать. Слабые укоры совести заглушались мыслями о том, что от этого, может быть, зависят жизни ее и сына.
Одна шкатулочка стояла на комоде, но без замка, вторая на столе, она была не заперта, но ключ к ней не подходил, да и Наташа знала, что соседка держала там нитки, пуговицы, иголки и прочие хозяйственные мелочи. Наташа поискала в ящиках комода, но там ничего кроме старенького постельного белья, полотенец и упакованного чайного сервиза не нашла. Оставалось осмотреть потрепанный жизнью шифоньер и большой деревянный сундук, который стоял в углу комнаты.
В шифоньере ничего такого, что могло бы запираться на замок, тоже не оказалось. Зато там висела меховая накидка, правда, слегка побитая молью, но из нее можно было бы сшить шубейку для Васи, из старого пальто он уже вырос. Наташа подошла к сундуку, откинула крышку, он до половины был наполнен подшивками старых еще дореволюционных журналов, которые можно было пустить на топку. Наташа стала вынимать подшивки одну за другой. В углу сундука лежал связанный из платка кузовок, из которого торчали лоскуты различной ткани, какие каждая хозяйка держит в доме для починки одежды, больше ничего не было. Наташа вытащила кузовок, удивилась его странной тяжести, развязала платок. В нем была красивая лакированная резная шкатулка, с инициалами «Н» и «А» на крышке, обернутая обрезками ткани.
Бронзовый ключ мягко щелкнул, поворачиваясь в замке, крышка сама откинулась и заиграла музыка. В шкатулке сверху завернутого в пергаментную бумагу свертка лежал конверт, на котором было написано, – Наташе Бурыкиной, ее, матери, имя и фамилия. Наташа вытащила из незапечатанного конверта четвертушку бумажного листа.