Смерть богатым! Слава России!..
Смерть инородцам!
Слава-а-а-а!..
Черная толпа. Белые бритые головы. Черные — в крике раззявленные — рты. Поток течет, летит, смывая все, что стоит на пути. Черный сель. Черный вихрь. Черный снег.
Бей черных!..
Бей, бей, бей!..
Переворачивали машины. Били стекла витрин. Камни, вывернутые из мостовой, летели в окна, в двери, в лица. Кому-то выломали руку, и покалеченный дико кричал посреди мостовой, вытаращив глаза.
И рубиновые звезды Кремля строго глядели на людскую лаву, вырвавшуюся наружу из жерла потухшего вулкана.
Тьма опускалась на город стремительно, как черный плат. Как кусок черной ткани, которой накрывают клетку с певчей птицей. Как кусок черного крепа, которым затягивают зеркало в доме покойника.
А потом на город опустилась ночь.
ПРОВАЛ
Будут рушиться крыши. Будут кричать женщины.
Из старых досок сколотят новое распятие, и к нему прибьют нового Бога.
Вы слышите меня?! Нет, люди, вы меня слышите?!
Или вы — совсем — глухи?!
Зачем ваши уши залеплены воском? Зачем вы закрываете себе глаза и рты ладонями?!
Зачем вы живете… зачем… зачем…
Вы задавали себе этот вопрос когда-нибудь?!
Я бегу. Меня не догонят.
Меня не догонят! Меня не догонят!
Меня не догонят — уже которое столетие…
Это столетие будет гораздо страшнее того, что прошло,
Будут птенцы бить стекло и дуть в кровавые дудки;
И Тот, кто выше всех ростом, возьмет в кулаки кайло —
И будет громить тех, кто не успел убежать по первопутку…
Снег, снег! Снег и ночь. Днем была весна, а ночью опять зима.
Сегодня звенит хрусталь. Пьют кровь — за вас, Ваша Честь.
Сегодня поймают мальчика и прибьют его к дереву гвоздями.
Вы слышите?! Слышите?!
Он горит в ночи. К нему прибили человека, человек кричит, и крест горит в ночи.
Все повторяется в мире, не правда ли, господа?
Мать того, кого прибили к горящему кресту, валяется у подножья креста без чувств.
Кельтский Крест! Кельтский Крест! Ты с нами! Слава!
Ребята, вы спятили… Ребята, мы все с ума сошли… Не надо… Ну не надо же, а?!
Тех, кто хныкает, — к стенке! Вождь! Прикажи!..
Не жалей пацана, пацан-то черный.
А ты, что ли, белый?!
Да, я белый! Да, я белый! Я белее снега! Я белее метели! Я белый как молоко!
Заткни хайло.
Не заткну! Лучше я спою гимн!
Лучше прикончи ту, что валяется под Крестом. Она уже все равно не жилица.
Черные тучи летели по небу. Красные звезды впечатывались во мрак, прожигая его до дыр. Во дворах на Тверской, за каменными свечами домов, полыхал огонь. Доносились истошные крики. Толпа валила вглубь города, в старые дворы, и крик усиливался, рвал черное сукно ночи. Бритый мордастый скинхед вливал в себя из горла бутылки водку, запрокинув голову, подставив широко раскрытый рот под ледяную струю.