Ты всегда был хорошим стратегом, Хайдер. Не обломись.
Они уже переварили свое поражение. Они возмущены ожерельем убийств их лидеров. Они хотят возмездия и справедливости. И, голову на отсечение, многие из них вообще не понимают, куда идти, что делать и, как водится, кто виноват. И это ты, ты, Хайдер, должен им это показать.
Или хотя бы сказать.
Иногда два слова решают судьбу мира.
Говори. Не молчи. Иначе они все скажут за тебя.
Ты что, Вождь, не можешь прекратить этот маразм?! А то мы сами прекратим…
Может, разумнее было бы податься сейчас из Москвы вон?! Нам есть куда укрыться, пересидеть!..
Ты, Фюрер… А может, пацаны, нам пора выбрать нового Фюрера, а?!..
Вот оно. Слово сказано.
Этот вожак не устраивает стаю — давай загрызем его и выберем нового.
А что!.. И выберем!..
Хайдер, ты слышишь?!.. Ты считаешь, песенка твоя не спета?..
Эй, брудеры, а это мысляк!.. Если вождь дурак — его скидывают к едрене-фене!..
Пьедестал свободен, господа…
Он вцепился пальцами в край трибуны.
Пьедестал не свободен! — Его зычный рык потряс Бункер. — Пьедестал, господа, еще занят! А ну-ка! Вскинули головы! Посмотрели вверх! Да, да, вверх, сюда! На меня!
Они все еще подпадали под власть его рычания.
Они все, по его команде, задрали головы и уставились на него.
Они притихли.
И в наступившей тишине, когда взгляды всех скрестились, сошлись на нем одном, застывшем, как ледяная глыба, на трибуне, он сказал размеренно и четко, тяжело чеканя каждый слог:
Хотите умереть — умирайте. Я поведу вас на смерть. Или вы хотите жить?
В звенящей тишине раздался одинокий голос:
Было бы за что умирать! За что жить — всегда найдется!
Хайдер сжал зубы. На его скулах перекатились железные катыши желваков.
Смерть стоит того, чтобы жить, помните Цоя? А жизнь стоит того, чтобы умирать. Вы хотите нового штурма? Я поведу вас на штурм. И вы умрете героями.
На штурм чего?! — Крик Зубра, высокий, фальцетный, взвился к потолку. — На штурм твердынь?! Или на штурм фантомов?! Призраков?!
А вы сами не призраки? Вы сами — настоящие или только снитесь себе?!
Снова воцарилась тишина. В полутьме Бункера слышалось дыхание, сопение, хрипы, шмыганье.
Ну ты, как это мы можем себе сниться… Мы же все не нарки, шеф…
Фюрер, Фюрер, что ты мелешь…
Его пальцы, вцепившиеся в доски трибуны, побелели.
Итак, вы хотите жить! И вы хотите нового вождя! Извольте! Называйте кандидатуры! Я сам буду выбирать его! Нового! Вместе с вами! И я отдам свой голос тому, кому посчитаю нужным!
Гробовое молчание было ему ответом.
Хорошо. Вы не хотите называть имена. Вы молчите. Тогда их буду называть я!