Павел не видел никого, кроме молодого графа Разумовского. Его жена не видела никого, кроме молодого графа Разумовского… Екатерина от души забавлялась этим трогательным единодушием.
Однако ей вскоре стало не до этого любовного треугольника: других забот хватало. Еще в день свадьбы Павла и Натальи в Петербург пришло известие о появлении в Оренбургских степях шаек смутьяна и бунтовщика Емельки Пугачева, называвшего себя царем Петром III Федоровичем. Ровно год длилось мучение Екатерины, пока 16 сентября 1774 года Пугачев не был взят в плен. Тогда императрица смогла вздохнуть свободно и обратить взор на дела домашние.
И была немало ошарашена, обнаружив, сколь многое в них изменилось.
Началось со скандала.
Как-то раз за завтраком Павел обнаружил в поданных ему сосисках кусочки стекла. Со свойственной ему мнительностью и склонностью преувеличивать малейшую опасность он немедленно начал кричать о заговоре. Екатерина пыталась увещевать сына, говорила о случайности, о недоразумении: чего только не бывает на кухне, даже и на дворцовой кухне!..
Однако Павел не унимался:
– Моя смерть кому-то выгодна!
Екатерина наказала поваров. Сын остался недоволен:
– Наш великий предок Петр велел бы их четвертовать!
Насчет великого предка Екатерина только хмыкнула и колесовать поваров не велела.
– Вы неверно управляете государством! – запальчиво выкрикнул Павел.
Впрочем, это была старая песня. Екатерина привычно пожала плечами и приказала цесаревичу удалиться.
– Уж ты небось направишь, когда до власти дорвешься! – язвительно пробормотала вслед.
Однако спустя малое время Павел явился к императрице с самым официальным видом и подал ей докладную записку с претенциозным названием «Рассуждение о государстве вообще».
Екатерина бегло просмотрела несколько строк.
Страна бедствует… необходим парламент… необходимо отказаться от захватнических войн, заняться обороной… ввести строжайшую дисциплину в войсках, муштру на манер прусской армии…
– Ей-богу, кабы не знала наверняка, что Петрушка покойный был не его отец, подумала бы, что глупое яблочко от дурной яблони недалеко упало, – проворчала императрица. – Однако откуда ж этот ветер дует? Просвещенец-то наш, вольнодумец, Никита Панин, который спал и видел, чтобы Павлушку на престол усадить да парламентскую республику тут нам учинить, давно удален… Кто же теперь моего чухонца с толку сбивает?
Тайное расследование установило такое, от чего Екатерину едва удар не хватил.
Великая княгиня Наталья ни днем, ни ночью почти не расставалась с графом Андреем Разумовским.
Ведь Павел очень скоро пресытился исполнением супружеских обязанностей и предпочитал проводить время в задумчивости, тишине, покое… и в долгом послеобеденном сне, предоставляя жене возможность развлекаться с fidele et sincere ami. Эта внезапно пробудившаяся любовь к продолжительному отдыху у Павла, который всегда отличался болезненной подвижностью и неспособностью долго сидеть на месте, наводила людей наблюдательных на очень неприятные размышления. Например, можно было предположить, что цесаревича опаивают опием или еще каким-то сильнодействующим сонным зельем. В то время, пока он спал, Наталья и Разумовский могли совершенно безнаказанно проводить время вместе.