Он увидел, что любимая жена и старший сын его в немилости. Он увидел, что его княжеством управляет хитрая и злонравная женщина, которая еще недавно казалась ему воплощением добросердечия, – его сноха. Волошанка, осознал великий князь, уже почти не считается с ним, заставляет его вредить собственной семье, жене, детям. А еще меньше считается с ним ее сын, мальчишка, которого он, великий князь, назначил своим соправителем.
Теперь Дмитрий смотрел на деда как на помеху и только и ждал мгновения, когда сможет обрести полную свободу от его докучливых советов. Дмитрий жаждал единовластия, он порою даже не трудился сдерживать досаду на этого старика, который зачем-то еще цепляется за власть, за трон, вообще за жизнь!
Иван Васильевич немедленно назначил своим соправителем старшего сына, а внука от власти отстранил. Нет, Димитрий вроде бы по-прежнему оставался наследником… однако почему-то именно Василию было доверено командовать русским войском, выступившим в Литву. Заставили развязать войну и постоянные жалобы Елены Ивановны, и литовские князья, бежавшие на Русь за спасением от притеснений. Василий сражался так храбро, действовал так разумно, что полностью вернул себе благосклонность и доверие отца. А между тем Дмитрий отсиживался за кремлевскими стенами да знай мечтал о том, как он развернется, когда сделается полновластным великим князем. Софья, словно хищная птица, зорко следила за недругами, высматривала их малейшие промахи и немедленно сообщала о них мужу – мягко, хитро, ненавязчиво. Она его не принуждала действовать – она тайно подстрекала его. О, ее византийская родня осталась бы довольна!
Странные все-таки люди – мужчины, думала потом, когда все осталось позади, Софья. Они упрекают женщин в мелочности, а сами каковы? Ну не смешно ли, что решающую роль в свержении Волошанки и ее сына с того пьедестала, на который они сами себя возвели, сыграло не ее откровенное и жадное злонравие, даже не ее связи с новгородцами, мечтавшими об отделении от Руси. Роковую роль сыграли итальянские пушкари!
Пушкари, серебряных дел мастера, другие ремесленники, которых Софья давно уже пригласила из Италии, пропали в пути. Вдруг выяснилось, что их задержал у себя господарь Стефан Валашский. Четыре года итальянские мастера рабски трудились на него и на благо его страны, а между тем Елена Волошанка старательно делала вид, что ни сном ни духом не знает об их судьбе. Мало того, она еще шипела, дескать, а может, великая княгиня никого и не вызывала из Италии? Может, забыла сделать это – по своей старушечьей забывчивости?..