Двораковский без эмоциональных отклонений разборчиво записал суть показаний и попросил Упадышева прежде, чем подписывать протокол, прочитать его содержание. Кеша долго читал, царапал затылок, дымил самосадом и внезапно заявил:
– Без собственного примечания подписывать не буду.
– Какое еще «примечание»? – удивился участковый.
– Очень важное, – сказал Кеша и, взяв у Двораковского ручку, стал выводить в конце протокола кривыми буквами:
«Здеся все написано верно. А кода беседовал с Голубем был в дугу пьяный и какую хренотень наплел хоть убей не помню. К сему Кентий Упадышев».
Из знаков препинания в «примечании» было всего две точки. Двораковский, сдерживая смех, сказал:
– Вместо «Кентий» надо писать «Иннокентий».
– Так короче, – затягиваясь самокруткой, ответил Кеша. – При существовании колхоза был у нас экономист Пашка Петров. Он всегда подписывался коротко: «Пав. Петров».
В то время, когда участковый Двораковский записывал показания Кеши Упадышева, Антон Бирюков сидел в скромном кабинетике заведующей сельским клубом и разговаривал с Ларисой Хлудневской. В строгом брючном костюме, с короткой стрижкой русых волос и с едва приметным макияжем на курносом лице, Лариса, несмотря на свои двадцать шесть лет, походила на бойкого подростка. Оторвав сосредоточенный взгляд от «поминального» фотоснимка, она посмотрела на Бирюкова и торопливо проговорила:
– Кажется, об этом парне Клава мне рассказывала, будто за ней ухлестывает богатый коммерсант. Но ей не нравилось, что у него нос на семерых рос, а одному достался.
– Давно этот разговор был? – спросил Антон.
– Летом прошлого года. Вскоре после суда, где Клава отделалась шутейным наказанием. Еще она над молодым судьей посмеялась. Мол, поиграла с ним в гляделки, и «лопух» чуть совсем от наказания не освободил. О вас хорошо отозвалась за то, что пожалели землячку и не стали опротестовывать приговор суда. Это адвокат Клаве так заявил: «Если прокурор не подаст протест, можешь спать спокойно».
Бирюков вздохнул:
– Пожалел, да, видимо, напрасно. Если бы Шиферова тогда получила три года безусловных, то сейчас бы была жива.
– Это всегда так, Антон Игнатьевич! – живо подхватила Лариса. – Недаром ведь народная мудрость гласит: не сделаешь добра – не наживешь зла.
– Ни фамилии, ни имени носатого коммерсанта Шиферова не упоминала?
– Насчет имен и фамилий своих поклонников Клава скрытной была. Рассказывала, что он в горячих точках контрактником служил. Там «большие бабки» заработал. А наград разных и армейских значков у него, как у генерала.
– Где он живет?