– Остановись! Не двигайся. У тебя есть замечательная особенность – ты можешь вести себя, как лукавая кокетка, что противоречит твоей признанной репутации смиренной девственницы. Может быть, ты все-таки зря отказалась от ремесла публичной девки? Ведь это твое призвание!
Анну лишь рассмешила его попытка оскорбить ее, и она приближалась к нему крошечными шажками. Анна знала, что Джон приперт к стенке, и не хотела его пугать.
– Не желаете ли проверить свою теорию, сэр, и решить раз и навсегда, кокетка я, смиренная девственница или распутница?
Ее грудной голос звучал весело и насмешливо. В иных обстоятельствах Джон бы капитулировал, сохраняя собственное достоинство. Но не сейчас.
Одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, Джон заключил Анну в объятия.
– Черт бы побрал тебя и твои умные слова, Анна. Теперь послушай-ка меня. Мы никогда не сможем жить вместе в Уиттлвуде. Если бы нам удалось бежать из Лондона, что я мог бы тебе предложить, кроме жизни, полной опасностей и в конце ее смерти, которая не подкралась бы к тебе на ложе в положенное время, но смерти мучительной, когда твое тело будут кромсать на куски, отрывая одну за другой конечности на проклятом холме Тайберн, когда ты еще молода и прекрасна? Подумай, любовь моя, неужели я смог бы жить, зная это?
– Мне все равно! – закричала Анна. – Мы поженимся и проживем столько, сколько угодно Господу.
– Ты веришь в это сейчас, но едва ли поверишь, когда окажешься на виселице. Кончится тем, что ты проклянешь меня. Слишком большой риск жениться на тебе.
– Тогда к черту брак!
Она крепко обвила руками его шею.
– Подумай только, что будет, если я оставлю тебя без имени и обручального кольца! Ты будешь взрослеть и с горечью в сердце рожать безымянных бастардов, которые станут презирать тебя всю свою жизнь, потому что окажутся мишенью для грязных насмешек. Я все это испытал на себе.
– Все это не имеет для меня ни малейшего значения, – заявила Анна, прижимаясь лицом к его груди.
– Это имеет значение для меня, моя Анна. Я дорожу единственным, что у меня есть, – честью, которую потеряю, если потяну за собой на дно тебя, – ответил Джон.
– Эй там, на барже!
Они переглянулись.
– Не похоже на голос доктора или его сына, – сказала Анна. – Подожди здесь, Джон; не показывайся!
Анна подошла к двери каюты и приоткрыла ее.
– Кто там? – спросила она.
– Констебль прихода, – громко крикнул пришедший. – Печать на вашей двери взломана. Есть у вас трупы умерших от чумы, которые следует убрать?
– Нет, – ответила Анна, – больные выздоравливают.
– Слава Богу!