– Чума! На двери красное распятие. Бог явил нам свою милость.
– Что же нам делать с девицей?
Анна услышала их разговор.
– Разве я должна была остаться в этой гостинице? Джон с укоризной посмотрел на нее:
– Неужели вы ошиблись во мне?
– О, понимаю. Вы хотите подержать меня в укрытии, пока не выторгуете приличную цену? Или опасались, что я могу простить Эдварда и убежать с ним по доброй воле?
Джон едва сдерживал ярость.
– Графу можно простить все, а бастарду ничего.
Он пустил галопом коня.
Они поехали по Оксфордской дороге на запад, свернули на север к деревне Беруэлл, куда прибыли в полночь, и проехали подлинной подъездной дорожке, ведущей через олений парк в Беруэлл-Холл.
Джозеф посмотрел направо, потом налево.
– Ты знаешь, куда ехать, Джонни?
– Да. Мальчишкой я здесь жил. Библиотеку мог бы найти с закрытыми глазами.
С какой страстью он произнес эти слова, подумала Анна. Возможно, этот человек самый худший мошенник в Англии, но он любит свой потерянный дом, как любой преданный сын умершую мать. Эта часть истории Бет была правдой. Анна посмотрела на Джона, утопавшего в лучах лунного света, и мысли ее приняли несколько иное направление. Этот человек с рождения был разочарован. Младенцем, в колыбели бастарда, он уже чувствовал себя уязвленным, и всю жизнь его попрекали тем, что у него нет ни имени, ни земель.
Смущенная, Анна натянула поводья. Как она может сочувствовать этому разбойнику, только потому что его с самого рождения преследовали неудачи? Должно быть, лунный свет затуманил ей голову или наступил час ворожбы. Ей следует держать в узде свою фантазию, способную увести ее в сторону от цели.
Они миновали арку, оказались в переднем дворе и обогнули здание, которое, на взгляд Анны, было жемчужиной сельской архитектуры. Маленький, прелестный загородный дом, построенный, вероятно, во времена короля Гарри, с изящными ажурными стрельчатыми окнами и высокими трубами из красного кирпича.
Анна сдержала лошадь.
– Если у вас и в самом деле честные намерения, мастер Гилберт, оставьте меня здесь.
Джон рассмеялся:
– Как только я скроюсь из виду, вы убежите в темноту?
– Тогда оставьте Джозефа сторожить меня.
– Нет. Мне нужно, чтобы рядом со мной была шпага друга.
Взяв в руки поводья ее лошади, Джон повел Анну к кустам, посаженным в одну линию, напротив освещенных окон. Анна увидела сквозь них просторную комнату, уставленную книжными шкафами, и без труда узнала высокую стройную фигуру Эдварда, которому прислуживал лакей в синей с серебром ливрее.
Анна гадала, какими будут ее чувства, если она снова увидит Эдварда. Гадала, шевельнутся ли остатки любви к нему в ее сердце, есть ли еще хоть искра нежности под пеплом, способная воспламенить ее. Она смотрела в окно, не сводя с него глаз, и видела, как Эдвард склонился к свече, чтобы раскурить трубку, видела длинные, тонкие, изящные пальцы, вспоминала чувственные губы, но пепел, оставшийся от любви, был холодным и мертвым.