У калитки он столкнулся с соседкой Елены.
– Что вы делали в доме Федорчуков? – строго спросил Комаров.
– А кто корову доить и поросят кормить будет? – всплеснула та руками, – что же теперь, скотине вслед за хозяйкой, что ли, идти? У Ленки корова-то племенная, дойная, благородных кровей. Давно прошу: продай, да продай. А теперь-то и продавать некому-у-у-у, – неожиданно затянула женщина, – пропадет скотинушка, вслед за Еленушко-о-ой, закружат над ними темные вороны-ы-ы.
Костя поморщился. Его несколько пугала эта способность местных жителей мгновенно переходить от яркого проявления горя к благодушию и обратно.
– Ладно, ладно, – замахал он руками, – следите пока за скотиной, а потом – решится.
– А как решится-то? – сразу успокоилась та, – имущество Федора за так раздавать будут, или в счет государства пойдет? Если что – корову мне! Ты свидетель, я ее кормила!
Костя уже не слушал. Взгляд его застыл на молодой, зеленоватой ветке тополя, росшего около дома. Ветка выглядела несколько необычно: она шла не вверх, как остальные ветки, а росла почти параллельно земле, немного извиваясь и закручиваясь, подобно тропической зеленой змее. Ветка-змейка была безжалостно искромсана ножом неведомого хулигана.
* * *
Нож Костя так и не нашел. Он облазил все в поисках орудия убийства змеи-ветки – безрезультатно. Да и вряд ли нож мог проваляться столько без присмотра посреди улицы. Важно было уже то, что змея все-таки была. Пусть даже и в воображении Федора, пусть только макет змеи – но бред его все-таки нес под собой какую-то реальную основу, какие-то обрывки прошедших событий все-таки сохранились в памяти Федора, а это значило то, что он вполне мог и не убивать Сергея Куроедова. Ведь не помнил же он, чтобы поднимал нож на соперника!
В любом случае, Федора выпускать пока нельзя. То, что он не убивал свою жену, еще не доказывает того, что он не убивал Куроедова. К тому же, выйдя на свободу и узнав о смерти жены, он может наделать глупостей. Скажем, бросится искать убийцу и начнет крошить правого и виноватого. О том, что люди в глубинке необузданы в горе и радости, Комаров читал еще у Шолохова.
Пытаясь разобраться в головоломке, подкинутой ему судьбой, Костя незаметно дошел до отделения. Знакомый милицейский УАЗик канареечной расцветки грубо не вписывался в композицию из отделения милиции и пышных кустов отцветшей сирени.
«Начальство пожаловало», – понял Комаров.
Впрочем, дедукция на этот раз его немного подвела. Приезд милицейского УАЗика кроме визита начальства мог означать еще и просто вызов Комарова в район. Молоденький сержант, сидящий за рулем машины, поведал, что Косте следует незамедлительно явиться в Труженик для дачи каких-то показаний.