– Шапчонку-то подай, – снова потребовала груда.
– Ты кто? Как сюда попал? На кого работаешь? Цель проникновения в помещение? – завалил существо вопросами Костя.
– Вот балаболка-то, – вздохнуло существо, – ну никакого покоя в доме не стало! И говорит, и говорит, и говорит, и говорит, пенсионеру и отдохнуть некогда.
– Попрошу отвечать на поставленные вопросы! – рявкнул юноша.
– Да живу я здесь, отцепись, репей такой, – с досадой ответил дед, а Костя уже начал понимать, что существо больше похоже на вполне реального деда, чем на сверчка, домового или вражеского агента.
– Как живешь? – не понял Костя, – здесь я живу. А хозяйка – в соседнем доме, рядом. Она мне не говорила, что со мной еще квартирант жить будет.
– Ох, до чего вы, молодые, суматошные, – вздохнул дед, – видать, только в могиле от вас укроешься. От снохи сбег, думал, отосплюсь, а тут ты, как жук навозный колдобродишь. Хорошо, хоть днем уходишь. А то от бормотания твоего голова раскалывается.
– И давно ты тут живешь? – начал что-то понимать Костя.
– Да опосля войны, как этот дом сложил. Вернулся с Берлину, да и сложил. Мне еще служивые помогали. Сначала, говорят, тебе, батяня, построим, потом – себе будем.
– Батяня, – тихо повторил Костя, – так сколько же вам было, когда вы с войны вернулись?
– Много, – чуть подумав, ответил дед, – сыны уж своих сынов имели.
– Ни фига себе, – присвистнул Костя. – Так вас, наверное ищут. Сноха, или еще кто.
– Пущай, поищет, – злорадно ответил дед, – она мне бочками кровушку повыпила, теперче я ей буду. Да я уж и не впервой убегаю. И в лесу жил, и на поезде в Ташкент в собачьем ящике ехал, и топиться пробовал, не отстает, зараза. Споймает и воспитует, воспитует. Деток-то бог не послал ей, вот на мне материнскую любовь свою и вымещает. Теперь на тебя глаз положила. Ты ей, главное, воли не давай! Если раз прикрикнет, а ты не ответишь, считай – пропала твоя душенька. Я вот жалел ее и дожалелся. Ну, ничего. Это раньше я один действовал, а теперь у меня сообщник есть. Теперь мне легче укрываться будет. Не выгонишь?
– Не выгоню, – заверил его Костя, – а как же вы так долго на печи существуете? Питаетесь? Другие нужды справляете?
– А мне много и не надо, – охотно ответил дед, – когда морковку со стола стяну, когда молока из крынки глотну, вот и сыт. Главное, чтобы спать давали.
– Так ты вроде как законсервированный какой-то, – с удивлением, граничащим с восторгом, прошептал Костя.
– Это как в банке килька? – спросил дед, – ну да, навроде того.
Шум в сенях прервал содержательный разговор двух квартирантов.