– Пойдите выпейте чаю. И помните, сегодня семейство Маккензи полагается на вас. На вас всех. А теперь поторапливайтесь!
Слуги пошли пить чай.
Миллисент с улыбкой смотрела им вслед. С помощью слуг и принцессы Кларисы, даст Бог, бал пройдет гладко. Миллисент чувствовала себя гораздо свободнее, чем обычно перед балом, хотя и не посмела бы притвориться принцессой.
За спиной у нее раздался голос Роберта:
– Миллисент, ты не поможешь мне?
Миллисент вздрогнула от неожиданности, стремительно обернулась и прижала руку к груди.
Он был одет скромно, как простой помещик, в коричневый твид и черные сапоги. Взгляд у него был прямой и пристальный, выражение лица – серьезным.
– Разумеется, помогу. Выполню любую твою просьбу. – Миллисент обвела взглядом пустой зал и сказала: – Пойдем в мою гостиную. – И повела его в небольшую комнату, выходившую окнами на восток.
Хепберн жестом пригласил сестру сесть на диван и сел рядом с ней. Наступило неловкое молчание.
Как бы поступила принцесса? Предложила бы свою помощь. Миллисент набралась храбрости и спросила:
– Роберт, что у тебя случилось? Я непременно тебе помогу, если это в моих силах.
Он встал и пристально посмотрел на нее.
Что-то она сегодня слишком храбрая.
– Если, конечно, ты готов принять мою помощь.
Роберт хотел взять ее за руку, но не посмел и убрал руку. Тогда Миллисент схватила его руку и пожала.
– Я всегда рада тебе помочь.
– Ты и в самом деле мне помогаешь. Постоянно. Ведешь хозяйство, после смерти отца весь дом на тебе. – Роберт с горечью усмехнулся. – Ты растила Пруденс после моего отъезда, и я не настолько глуп, чтобы думать, будто отец тебе в чем-то помогал.
Миллисент никогда не жаловалась – никому нет дела до повседневных забот старой девы.
– Мне было не так уж трудно. – Роберт пропустил ее ложь мимо ушей.
– Каким ужасным человеком был отец! – Миллисент и Роберт сидели рядом, глядя прямо перед собой. Оба хорошо помнили человека, который постоянно портил им жизнь. Отец был солдафоном, отдавшим службе в армии многие годы. Он получил дворянский титул случайно, в результате целой серии несчастий с прямыми наследниками. Он был совершенно не подготовлен к той ответственности, которую налагает привилегированное положение в обществе и богатство, но в то же время хорошо понимал свой долг перед семейством Маккензи. Он должен был продолжить род. Он женился на матери Роберта, девушке из знатной, но обедневшей семьи, бесприданнице, и результатом регулярного выполнения Хепберном-старшим супружеского долга стало шесть беременностей его супруги. Три из них закончились выкидышами. Она умерла, рожая Пруденс, и Миллисент горько оплакивала смерть матери, ибо мать была единственной защитницей детей, она одна стояла между детьми и их отцом. Разумеется, отец счел слезы Миллисент проявлением слабости и воспринял их с раздражением и досадой.