Министры продолжали свои совещания, обдумывая, что предпринять, пока однажды министр полиции Нуреддин бен-Али не воскликнул весело:
– Нашел!
– Что, ради аллаха! – министры, как один, соскочили с дивана, полагая, что Нуреддин нашел какой-нибудь новый иностранный банк, у которого можно было бы взять еще один заем.
– Я придумал, как нам расправиться с оппозицией.
– Неужели? – удивился премьер-министр Насреддин бен-Вахир.
– Да, эфенди, выслушайте меня.
Все навострили уши.
– Хозяин буфета сторонник правительства?
– Разумеется, – ответил премьер-министр, – во всех конституционных государствах буфеты содержат только сторонники правительства.
– Отлично. Я раздобыл шесть литров касторки, и их надо передать ему.
– Зачем, ради аллаха? – с любопытством спросил министр юстиции Насреддин.
– В шербет, который будут заказывать оппозиционеры, он станет подливать по пяти капель касторового масла.
– И тогда? – поспешил узнать министр просвещения Музафареддин.
– И тогда пусть-ка они попробуют выступать с длинными речами!
– Ха-ха-ха! – разразился веселым смехом премьер-министр. – Пусть льет по десять капель, чтобы и вопросов не задавали!
– Хи-хи-хи! – засмеялись министры и проголосовали за десять капель.
На другой день перед заседанием все народные депутаты собрались в буфете, чтобы подкрепиться шербетом и лукумом. Наконец началось заседание.
Первым на трибуну поднялся самый злобный оппозиционер Асреддин и сделал запрос правительству:
– Я спрашиваю премьер-министра, верно ли, что у шаха насморк и это скрывают от народа?
Не успел Асреддин закрыть рот, а премьер-министр уже поднялся со своего места, чтобы выступить с опровержением. Ведь во всех конституционных государствах премьер-министры опровергают все, о чем бы их ни запросили. Только он начал говорить, как самый злобный оппозиционер Асреддин покраснел, словно перец, и бросился бежать через зал, сбив с ног какого-то парламентского служителя.
– Почему Асреддин-эфенди убегает, не выслушав ответа? – спрашивает премьер-министр и лукаво смотрит на министра полиции Нуреддина бен-Али.
– Даю слово Хаки-эфенди, – звонит председательствующий.
– Ладно, спасибо, после… – машет рукой Хаки-эфенди и мчится к выходу.
– Слово предоставляется Шимахи бен-Мухаммеду, – объявляет председатель.
– Он на дворе! – опять кричит большинство.
– Слово имеет Бахри бен-Надир.
– Он на дворе! – опять кричит большинство.
– Даю слово Али бен-Али, – звонит председатель.
Али бен-Али важно поднимается с места.
– О-о-о! – пронеслось по собранию, потому что уже три дня ходили слухи, будто Али бен-Али собирается говорить дольше, чем Драгиша Лапчевич в сербской скупщине.