— И пошлем! — гаркнул, не выдержав, начальник РУВД, но Василий Павлович остановил его:
— Пошлем. Но проехать — проедем. Одна только поправочка, Усенков, — извинения будут не перед руководством, а перед всем моим личным составом.
— Согласен, — спокойно кивнул Валерий Михайлович. — Условие: мы едем сейчас и никому не звоним.
— Едем!
У Токарева на лице горели красные пятна. Ему казалось, что его отхлестали по щекам. Усенков все рассчитал правильно — или кто-то очень грамотно подсказал ему: на Василия Павловича санкцию не выписали бы ни по какому доносу, у него была репутация. И еще — Яблонская. Только он сам, взятый на банальное «слабо», мог разрешить обыск в своей квартире — чтобы ни у кого даже тени сомнения не было, будто он, Токарев, чего-то боится или скрывает…
Разумеется, Артем всех этих разговоров не слышал, но такого лица у отца он не видел давно. Василий Павлович, упрямо наклонив голову, сказал глухо сыну:
— Тема, выйди погуляй.
Токарев-младший натянул джинсы, футболку и босиком вышел в коридор, демонстративно усевшись на стул и всем своим видом показывая, что никуда не пойдет. Усенков прикрыл дверь в комнату, но лишь наполовину, так, что Артему было отлично видно и слышно все, что там происходит.
Василий Павлович повел рукой, приглашая Усенкова к шмону. Начальник РУВД засопел и невнятно выматерился. Валерий Михайлович, однако, не пошевелился.
— Василий Павлович, источник указал мне точное место…
— Надежный источник-то?
— Полагаю, что да.
— Ну-с, сделайте одолжение… Куда же показал источник?
— Самая большая рамка на стене.
— Эта?
— Очевидно.
— Прошу…
Василий Павлович уверенно снял рамку, и из-за нее вдруг выпорхнуло три-четыре купюры с изображением американского президента. Артему подумалось, что он просто еще спит, еще не успел проснуться. Он даже не испугался. Токарев-старший грустно посмотрел на порхающие купюры, потом вытащил из-за задника не-вывалившиеся… и жахнул рамку об пол. Вздохнул и отошел к окну, отдернул занавеску и застыл. Начальник РУВД да и сам Усенков тоже на несколько секунд окаменели. Наконец Валерий Михайлович срывающимся голосом вымолвил:
— Добровольно выдать согласны? Василий Павлович обернулся и сказал очень устало, но громко и внятно:
— Пошли вы все на хуй!
— Э-э?! А я-то тут причем?! — вспыхнул начальник РУВД.
— Извини, брат, — тряхнул головой начальник ОУРа и поймал из-за двери остановившийся взгляд сына.
— Я извиняюсь, — встрял Усенков. — Так будем составлять документ?
— Артем! — позвал, не обращая на него внимания, Василий Павлович.
— Да, отец!
Артему казалось, что это сказал не он сам, а кто-то другой.