— Здравствуйте… простите, я вас видел на рынке… вы с боксерами работаете… Я не знаю, как это правильно называется…
Он смотрел робко и восторженно, и Леха ответил ему вполне дружелюбно, как заведомо слабому.
— Что надо, старина?
Молодой человек заменжевался, завздыхал и, наконец, решился:
— Я хотел вас попросить… Если вы знаете тех ребят, — он кивнул на компанию «хозяев жизни», — попросите их, пожалуйста, чтобы они девушку отпустили…
Суворов глянул на оккупированный «братвой» угол и все, как ему показалось, понял:
— Твоя девушка?
Парень затряс головой:
— Нет, но… Я сегодня пришел из-за нее… Понимаете, она недавно переехала в наш дом, и я ее случайно увидел и… Я следил за ней, чтобы познакомиться… и увидел, как она сюда зашла.
Леха улыбнулся:
— Понял, дружище: пиковая дама, ах — какая драма. А этих знаешь?
«Влюбленный» только что руками не замахал:
— Нет, что вы! Это же… бандиты…
Суворов засмеялся — ему бандиты ужаса не внушали, для него они были явлением обыденным и даже заурядным:
— Да ты что?! Похоже, дело еще хуже — это не бандиты, это… гангстеры!!! Эх!
Леха спрыгнул с высокого стула, «забив» его зажигалкой и пачкой сигарет, и, лавируя между танцующими, пошел к угловому столику. Молодой человек последовал за ним, но так, чтобы никто не подумал, будто они вместе. Суворов эти маневры заметил, но только мысленно усмехнулся — не всем же дано быть смелыми…
Дойдя до нужного столика, Леха широко улыбнулся:
— Мое почтение, пацаны!
Братаны молча осмотрели его с ног до головы.
— Мы тоже рады видеть тебя без петли на шее, — отозвался за всех не питерским говорком парень по прозвищу Мамочка, чуть вжимаясь в остальных, чтобы освободить Суворову место.
(Мамочка приехал в Ленинград из Альметьевска, что недалеко от Казани примерно с теми же настроениями, с какими девушка с казанской бензоколонки приезжает в Голливуд, чтобы затмить там уже зажженные недосягаемые «звезды». Мечтают тысячи — удается единицам. У Мамочки была уверенность — он считал, что возьмет в Питере верх, поскольку голоднее, а значит, злее. Его мечта воплощалась в конкретный образ: спортивная машина (в марках он еще плохо разбирался) — пусть она будет вытянутой и красной, и с фарами, как бюст у Мэрилин Монро (кто она такая — он тоже не знал). Так вот: сидит он в такой машине на пустом Невском проспекте во время белых ночей, потом отвинчивает набалдашник ручки коробки передач, отсыпает на «торпеду» кокаин, скатывает из стодолларовой купюры трубочку и… и — поехали!!! «Мамочку» застрелит дольщик в 1996 году — сразу после его выхода из тюрьмы.)