— В поддых ты ему, что ли?
— Обижаешь! — хищно оскалился Степа. — По нервам, и в самое яблочко!
Ужинский заворочался на асфальте. Харламов наступил ему на грудь ботинком и сказал, закуривая. — Не теряйте самообладания, уважаемый! К стенке поставят Янковскиса, а тебе, гнида, прокурор на лбу только пятнашку и нарисует! А если мне сейчас явку накарябаешь — так тринадцать получишь! Ну как — по рукам, Ужинский?
Ужинский затравленно глянул на Плотова. Старший сержант сокрушенно кивнул:
— Дело говорит. Ты, милок, соглашайся, а то… Его из лагеря строгого режима поперли за то, что он явку с повинной о подготовке покушения на Горбачева выбил… у семерых.
Ужинский закрыл глаза. Его заколотило. Ссохшимися губами он вдруг замямлил:
— Неужели вы ему верите, что я знал, что он убьет?
— Верим! — заорал Харламов. — Ему — верим! Он ведь чистосердечное пишет, а ты, мразь, разлегся здесь! Подъем! В этапную камеру, сука!
Пока Степа поднимал на ноги враз обессилевшего мужика, из бара выбежал Токарев. После короткого обсуждения Ужинского, как драного кота, поволокли к машине.
Старший сержант Плотов, пока суть да дело, деликатно поинтересовался у Харламова:
— Слушай, а кто такой Янковский?
— Не Янковский, а Янковские, — поправил его Степа. — Это мой двоюродный брат из Риги.
— О, как! — хмыкнул старший сержант.
Началась суета. Даже Токарев на радостях цокал языком:
— Ай да Харламов, ай да сукин сын! На голом месте — развалил до седла!
Степа зарделся от удовольствия…
…Василий Павлович принял решение остаться в баре вместе с Ткачевским и другими вызванными силами, чтобы с прокуратурой доделать мелочи.
Токарев знал, что этот этап работы — самый неблагодарный и скучный, но самый важный для следствия и суда. «Дожимать» Ужинского он доверил «молодежи»:
— Пусть берут на себя ответственность… Харламов, Тульский… Боцман, наверное, уже пришел. Все будет правильно, так он объяснил свое решение Ткачевскому. Тот согласился с начальником, поскольку по-человечески все было понятно — все видели лицо Артура…
* * *
…Когда Харламов притащил полубесчувственного Ужинского в 16-е отделение и объяснил все Тульскому, то… То Артур очень спокойно усадил «клиента» посреди комнаты и заварил чайку. Сдерживаясь, Тульский, начал играть в «доброго следователя»:
— Видел, как Свету убили?
— Да, но… Вы поймите!
— Спокойно, спокойно… чем убили?
— Как спицей…
— Куда воткнул?
Наручники у задержанного были сняты Тульским для чаепития, свободной от чашки рукой Ужинский, дрожа, показал на Артуре.
— На себе, ублюдок, показывай! — заорал Харламов так, что подозреваемый облился чаем.