— Да это же черт знает что! — сказал Яковлев, закончив читать. — Понедельник, понимаешь, за «чистые руки» борется! Рядовой оперсостав терроризирует, а его первый зам… Да это черт знает что! Помойка какая-то, грязь… мусор.
— Помойка, — согласилась судья.
— А раскопали это два журналиста! В ГУВД есть собственная служба, чтобы выявлять предателей… А раскопали два журналиста! Разгребли этот мусор.
— Управление собственной безопасности, Владимир Анатольевич, никогда не будет копать под первого заместителя ГУВД. Даже если бы к ним попали вот эти материалы, — Ксендзова постучала пальцем по папке, — даже если бы они попали, то… сами понимаете.
— И поэтому вы пришли ко мне? Так, Марина Вильгельмовна?
— Так, Владимир Анатольевич.
Яковлев встал, прошел по кабинету, остановился напротив судьи и спросил:
— А эти ваши журналисты-мусорщики… Они не собираются обнародовать эту информацию?
Ксендзова мгновенно напряглась:
— Почему вы спросили?
Впервые с начала беседы Яковлев улыбнулся:
— Вы думаете, я хочу «отмазать» Тихорецкого?
— Нет, но…
— Не лукавьте, Марина Вильгельмовна. Ну, честно: подумали?
Ксендзова улыбнулась и кивнула головой.
— Ну вот видите… Скажите мне как юрист: вы точно убеждены, что факты, изложенные в «досье», в суде не сработают?
— Да, Владимир Анатольевич, я убеждена. ГУВД, разумеется, может провести свою проверку. Но, во-первых, вся информация носит оперативный характер. Во-вторых, трудно рассчитывать на какие-то свидетельские показания… А многих участников тех событий уже и в живых нет. В-третьих, никто и не будет проверять…
— Особенно тщательно, — докончил за нее Яковлев.
— Именно так.
— Что же будем делать, Марина Вилгельмовна?
— Вне моей компетенции, Владимир Анатольевич. — ответила судья. — Я не могу своей властью решить судьбу генерала МВД.
— Так ведь и я не могу… А давайте спросим у самого генерала?
— А давайте!
Губернатор улыбнулся и снял трубку со «смольнинского»[21] телефона. Улыбка была невеселой.
* * *
Черное пятно сгоревшего мха он увидел издалека. Оно отчетливо выделялось на зеленом, было похоже на кляксу. Зверев включил правый поворот, проехал последние метров сто накатом и остановился.
«Трагическая гибель принцессы Дианы», — сказала магнитола. Сашка нажал на клавишу. Магнитола заткнулась. Шумела на ветру крона гигантской сосны, чернело пятно сгоревшего мха… Щемило сердце. Кора у основания мощного ствола была сорвана, торчали желтые расщепы древесины. Возможно, дерево еще помнило тот чудовищный удар. И собственную дрожь. И смертный ужас женщины в сверкающей железной коробке.