— Да-да! — сердито сказал Уильям Питерс. — Настроения, подобные вашему, как будто ослепили Америку. Неужели вы не понимаете, что самоизоляция чревата катастрофой? Изоляционистский курс правительства, проводимый под гигантским прессом общественного мнения, уже привел к тому, что нацисты обрели такую мощь. Избиратели по старой американской привычке считают, что дела Европы нас не касаются, а многие конгрессмены полагают, что немецкая экспансия будет направлена исключительно на восток, против Советов. Но ведь немцы мешают свободной торговле, свободному обращению доллара, вопиюще нарушают права собственности. Вспомните еврейских банкиров и промышленников, тесно связанных с нами.
— Да, экономика Германии сейчас на подъеме, — равнодушно согласился Джонс. — После того, как кризис на мировом рынке так страшно ударил по рядовому немцу. Да и страдания еврейских банкиров ничуть не помешали Уолл-стрит вложить изрядные деньги в германскую тяжелую промышленность. Вот у Форда в Кельне огромный автомобильный завод.
— Да вовсе не экономика Германии угрожает Америке, — с прежней горячностью Питерс принялся выкладывать новые аргументы. — Англичане больше, чем немцы, мешают свободной торговле, не пуская нас в свои обширные колонии. Немцы опасны не торговой экспансией, а своими военными планами. Они стремятся захватить не только первичные ресурсы — нефть, уголь, рабочую силу, — но и важные производства, причем, начнут с самой развитой части мира — Европы. Германия начнет с наших стратегических союзников, доктор Джонс. Вот, например, представьте невероятное — Германия захватила Францию вместе с французскими колониями, от Западной Африки до Индокитая… Не улыбайтесь, я и сам понимаю, что мое предположение чисто умозрительно. Но все же… А после этого немцы могут устремится не в Россию, а на Ближний Восток, в Ирак, Иран, в Индию, где у них немало союзников. Огромный рынок, который мог бы отойти к нам — ведь у французов и англичан челюсти уже слабеют, — окажется у немцев. Плюс нефтяные поля…
— К чему этот экономический обзор? — уточнил доктор Джонс и выразительно посмотрел на часы. — Мне кажется, что рынками сбыта должны больше интересоваться милые толстячки с Уолл-стрит, а не парни, работающие на правительство.
— Что? — спросил разведчик. — Ах, да. Извините, сэр, я увлекся. Я всего лишь хотел указать вам, кто враг — настоящий враг. Как, кстати, вы относитесь к национал-социализму?
— Забавные у вас вопросы… — Джонс с минуту размышлял, постукивая вилкой о стол. — К национал-социализму я отношусь плохо. Это какое-то подражание английскому и американскому расизму. Похоже, немцы относятся к славянам и евреям точно также, как мы относились к неграм и индейцам в прошлом веке. Национал-социализм — это вульгарный расизм, выросший до уровня государственной идеологии. Но ведь и сегодня у нас есть Ку-клукс-клан и законы Джима Кроу, а англичане продолжают рассматривать своих колониальных подданных, как людей второго сорта. Я не оригинален в своем мнении, майор.