Перебрав варианты, он решил, что посох лучше воткнуть именно там, где на каменной карте прокарябаны знаки храма Ра-Хоратхи. Где, кстати, даже углубление имелось. Вставив в эту дырочку посох с «кулоном», профессор стал ожидать чего-нибудь хорошего. Вот первый луч проник через верхнее отверстие и уткнулся в стенку. Солнце взбиралось выше и выше, неугомонный Ра не тормозил свою колесницу. Индиану пробрал жар — не только из-за продвижения луча к «кулону», но и от возможного приближения немцев с пистолетами-пулеметами.
Он не любил это оружие. Любой дурак, не умеющий даже целиться, мог полоснуть веером от живота и срезать искусного стрелка.
Наконец солнечный луч ткнулся в кварцевый кристалл посреди кулона и, преломившись, вылетел чрезвычайно узкой и яркой спицей, которая вонзилась в какую-то точку на карте. Индиана сразу прикинул, что место, соответствующее этой точке, находится уже за пределами немецкого лагеря. Очень удачно. Оставалось только сделать отметку в план-карте, до поры лежавшей у археолога в кармане.
— Салех, дело в шляпе! В моей, конечно! — Индиана, как мог, утаивал свою бурную радость. — Бросай веревку.
Он удивился, когда вместо каната упало вниз длинное полотенце, связанное из нацистских красно-свастичных стягов.
— Глазам больно, — вздохнул Индиана и, сломав посох об колено, полез наверх. Там его встретил Салех.
— Меня, Инди, к сожалению, ненадолго забирали немцы и, конечно, отняли веревку. Поругали и погнали в шею, чтобы не занимался в рабочее время собственным антикварным бизнесом. Они ведь постоянно обыскивают наших на предмет археологических ценностей… Пришлось воспользоваться подручным материалом. Только вот пока я его собирал около плаца, уловил обрывок одного интересного разговора.
— Что за разговор? — мгновенно насторожился археолог.
— В одной из немецких палаток некто голосом Ренара вежливо обращался к особе, которую называл «мисс Кэмден».
* * *
Охрана возле палатки отсутствовала. Немцы, видимо, не слишком беспокоились, что сквозь лагерное ограждение — колючку и часовых — пролезут посторонние персоны.
А внутри палатки…
Первое впечатление оказалось малоприятным. Человек был привязан к столбу, как цепная собака, то есть лишен права движения. Рот, заткнутый кляпом, говорил об отсутствии права голоса. Роба тюремного типа означала отсутствие права на красивую одежду. От такого зрелища у Индианы даже зашевелилась где-то слезинка.
Он вытащил кляп изо рта женщины и постарался быть веселым:
— Лили, привет. Я вижу, ничего страшного с тобой не произошло. Свежа, румяна, и тебя навещают мужчины, которые говорят: «Ах, Лилиан».