— Видишь, на этот раз тебе действительно стоит искать близости со мной, — пробормотал Джонс.
Женщина поняла это очень буквально и, когда кобра сделала предупредительный выпад, запрыгнула на профессора.
Процедура сбрасывания жертвы в подземелье завершилась огорченным замечанием Ренара:
— Вы превысили свои полномочия, штурмбанфюрер.
Хорхер хихикнул — как мальчонка, углядевший что-то неприличное в замочную скважину.
— Ну, полноте. Крутить любовь с фройляйн Лилиан тоже не входит в число ваших обязанностей… Как представитель имперской безопасности, здесь я определяю, какой человек полезен для рейха, а какой вреден. Эта бабенка нам больше не нужна.
Ренар ненадолго смутился, но потом направил свою неприязнь в более правильное и безопасное русло.
— Да, коллега Джонс, вам везло. Но везет всегда до определенного предела. Вам явно не доставало таких немецких качеств, как аккуратность и четкость.
— Ренар, вы же сам «лягушатник», французик из Бордо, — напомнил Индиана. — Причем тут немецкие качества?
— Я не французик, хотя неплохо изъясняюсь, бывая на Пляс-Пигаль и в «Мулен-Руж», — неожиданно объявил тот, кто до последнего момента считался Ренаром. — Это всего лишь маска. Я — Райнгольд фон Урбах, член партии с 1933 года, начальник отдела археологии института Аненэрбе, который замыкается лично на нашего фюрера.
— Урбах? — вскинулся Индиана.
— Приятно было познакомиться.
— Надо же, всех провел — и в Вашингтоне, и в Чикаго… Какая же ты зараза!
— Благодарю за комплимент, коллега.
— Так что ж ты, Урбах-ублюдок, если такой великий и ужасный, позволил Хорхеру швырнуть меня в эту змеиную яму?! — завизжала Лилиан.
— Гораздо выше чувств и прочих слабостей стоит партийная и государственная дисциплина, — объяснил Урбах. — Если я в чем-то ошибся, товарищи по партии всегда могут поправить меня, указать на ошибки, — и закончил разговор напутственными словами: — Всех загробных благ, коллеги.
Под неумные, чисто немецкие сальности Хорхера подземелье было закупорено массивной плитой. Раз — и перерезан последний солнечный луч. Наверху ликующие нацисты купались в море света, внизу приговоренные к смерти пытались хоть немножко разогнать факелом густую тьму.
— Возьми мой факел и прижигай любую тварь, которая направится к тебе, пусть с самым добрым выражением лица, — предложил доктор Джонс. Но заметив, что женщина метнулась к нему, добавил: — Прошу внимания, мисс Кэмден! То, что болтается у меня на боку — это всего лишь кнутовище.
Пока Лилиан суетливо отмахивалась факелом от наглеющих гадов, Индиана пытался что-нибудь разглядеть в окрестностях и давал инструкции.