– Я ехал в патрульной машине и принял звонок. Верно, она действительно была вся в крови. Ее здорово избили. Но меня сразу поразило другое. Женщина была потрясающе красива. Очень темная, и несмотря на все ссадины на лице – просто потрясная. Я спросил, что случилось, но она отказалась говорить. Я решил, что это домашняя ссора. Поцапалась с мужем. Конечно, я такие вещи не одобрял, но в те годы мы ничего не предпринимали. Черт, да и сегодня мало что изменилось. Так или иначе, я чуть ли не силком отвез ее в больницу. Они там ее подштопали. Хоть женщина вся тряслась, ничего серьезного у нее не было. Ссадины, правда, довольно глубокие, как будто на нее кошка напала. Но я сделал свое дело и забыл. Вот только через три недели мне позвонили насчет Элизабет Брэдфорд.
Начали бить часы. Эхо разносило звук ударов по всему дому. Эли опустил ружье и отвернулся. Майрон проверил наручники. Они держались крепко. Кресло слишком тяжелое. Никаких шансов.
– Ее смерть не была несчастным случаем, так ведь, Эли?
– Нет, не была, – подтвердил Уикнер. – Элизабет Брэдфорд покончила с собой. – Он протянул руку и взял бейсбольный мяч. Он уставился на него, как цыган, старающийся узнать свою судьбу. Это был мяч Малой лиги, испещренный корявыми подписями двенадцатилетних мальчишек.
– Тысяча девятьсот семьдесят третий, – сказал старый тренер с дрожащей улыбкой. – В тот год мы выиграли чемпионат штата. Чертовски хорошая была команда. – Он отложил мяч. – Я люблю Ливингстон. Всю жизнь посвятил этому городу. Но везде есть свои Брэдфорды. Для искушения, так я думаю. Как змея в саду Эдема. Все начинается с малого, понимаешь? Ты не берешь штраф за неправильную парковку. Потом видишь, как они гонят, и отворачиваешься. С малого, понимаешь? Они не подкупают тебя открыто, но у них есть свои способы прибрать людей к рукам. Они начинают с самого верха. Ты арестовываешь какого-нибудь Брэдфорда за езду в пьяном виде, но кто-то повыше тебя тут же его отпускает, а тебе еще и нагорает. И другие полицейские на тебя злятся, потому что Брэдфорды дают копам билеты на игры «Гигантов». Или оплачивают пикник в воскресенье. В таком вот духе. Но в глубине души все сознают, что это скверно. Мы пытаемся оправдать себя, но знаем, что поступаем неправильно. Я тоже поступал неправильно. – Он показал на груду мертвой плоти на полу. – И Рой тоже скурвился. Я всегда понимал, что в один прекрасный день придется расплачиваться. Только не знал, когда. Потом ты коснулся моего плеча там, на поле, и я понял, что этот день пришел.
Уикнер замолчал и улыбнулся.