Дольмансе, продолжайте обучение и скажите мне что-нибудь утешительное, чтобы я не тревожилась из-за излишеств, которым я предалась, заглушите мои угрызения ободрите меня.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Правильно. Как мы говорим, за практикой должно следовать немножко теории, и тогда можно создать своих верных последователей.
ДОЛЬМАНСЕ. - Ну, ладно! На какую тему вы хотите поговорить?
ЭЖЕНИ. - Мне бы хотелось знать, действительно ли благонравие необходимо в обществе и влияет ли оно на дух народа.
ДОЛЬМАНСЕ. - Бог ты мой, у меня есть кое-что с собой. Выходя утром из дому, я купил у Дворца Равенства брошюру. Если верить её названию, она, без сомнения, должна ответить на ваш вопрос... Она только что напечатана.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Дайте-ка посмотреть. (Читает.) Французы, ещё одно усилие, если вы желаете стать республиканцами. Право, странное, но многообещающее название. Шевалье, у тебя прекрасный голос, почитай нам.
ДОЛЬМАНСЕ. - Если я не ошибаюсь, эта вещь должна точно ответить на вопросы Эжени.
ЭЖЕНИ. - Безусловно!
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Ступай, Огюстэн, это не предназначено для тебя. Но далеко не уходи - мы позвоним, когда ты понадобишься.
ШЕВАЛЬЕ. - Ну, я начинаю.
Французы, ещё одно усилие, если вы желаете стать респуБликанцами
Религия
Я собираюсь изложить несколько важных идей - о них услышат многие, и о них станут говорить. Если не все из них придутся по вкусу, то некоторые наверняка.
Таким образом я буду способствовать прогрессу нашей эпохи и тем буду удовлетворён. Мы уже близко у цели, но идём к ней, спотыкаясь, и признаюсь, что меня тревожит предчувствие нового провала наших попыток её достичь.
Быть может, оно возникло из-за мысли, что цель будет достигнута только тогда, когда нам, наконец, дадут законы? Оставим это предположение - зачем законы нам, отвергнувшим религию? У нас должны быть убеждения, соответствующие нашему республиканскому характеру, который весьма далёк от того, чтобы возобновить преклонение перед папским престолом. В наше время, когда мы убеждены, что мораль должна быть основой религии, а не религия основой морали, нам нужно вероучение, которое бы охраняло наши нравы и обычаи и было бы их естественным следствием. Оно должно поднимать наш дух и вечно поддерживать его в состоянии той драгоценной свободы, которая сегодня стала для него единственным кумиром.
Разве это мыслимо, я спрашиваю вас, чтобы учение одного из рабов Тита, неуклюжего комедианта из Иудеи, годилось для только что возрождённой, свободной и воинственной нации? Нет, мои дорогие соотечественники, даже и не думайте об этом. Если француз, на своё несчастье, решит захоронить себя в могиле христианства, тогда острый клинок республиканского духа затупят, с одной стороны, тирания, гордыня, деспотизм - эти вечные пороки грязной шайки священников, а с другой стороны - низость, узость, банальность догм и таинств этой гнусной и лживой религии. Тогда на шею французов будет снова накинуто ярмо, которое только вчера было ими сброшено.