– С прибытием! – наконец промурлыкала незнакомка с радушием поднаторевшей на людоедстве тигрицы. – Надоело ждать, пока ты на что-то решишься.
Отвечать Андрею не хотелось, словно он надеялся спастись, выдав себя за труп. С трудом он заставил себя отлепиться от стены и шагнуть вперёд, ощутив при этом некоторое облегчение: худо-бедно, но его психоблоки действовали, сейчас он способен был себя контролировать.
– Где это я? – промямлил он и поморщился: начало куда как оригинальное!
– У меня, – ответила девушка. – Разве неясно?
Их глаза находились на одном уровне, что не мешало ей смотреть на Андрея, будто на копошащегося далеко внизу муравья. Он пожал плечами и огляделся. Кругом серый грубый камень. Ни дверей, ни окон, ни углов.
– Какая программа? – спросил он, избегая её глаз. – Развлекай, хозяйка!
– Я? – удивилась девушка. – И кто же тебя сюда звал?
– Только не говори, что в первый раз вход разблокировался случайно, – проворчал он неуступчиво.
Девушка шевельнулась, и под атласной кожей заструились мышцы – не по-женски сухие, но изумительной формы и упругости.
– Соскучился по лабиринту? – её нежные припухлые губы искривила улыбка, долженствующая, по-видимому, означать весёлость. – Можно повторить игру.
– Можно, – согласился Андрей, теряя осторожность. – Только поменяемся ролями. Хотя куда тебе – с таким-то бюстом!..
– Ты неучтив, – заметила она бесстрастно. – Это поправимо.
Пронзительная боль вдруг обожгла всё его тело, судороги вывернули суставы. Захлебнувшись в крике, он опрокинулся на пол, корчась, как раздавленный червяк.
Боль схлынула так же внезапно, как и захлестнула. С минуту Андрей лежал неподвижно, дыша тяжело и прерывисто, затем упёрся дрожащими руками в неправдоподобно пушистый ковёр, тяжело сел, вытер со лба холодный пот.
– Достаточно? – осведомилась девушка мелодичным голосом. – Усвоил урок?
– Идиотка! – с трудом разжал губы Андрей. – Плевал я на твои…
Боль снова скрутила его – он вцепился зубами в руку, чтобы не кричать.
– Ну как? – спросила она с вялым любопытством.
– К дьяволу!..
И опять выворачивающая душу боль.
– Что ж, поиграем, – сказала девушка. – Ты ведь не торопишься?
Андрей рванулся к ней, но при первом же шаге судороги швырнули его на пол. Сцепив зубы, Андрей не издал больше ни звука, игнорируя вопросы и замечания. Но каждый раз, когда боль отпускала его, он бросался вперёд – на шаг, на сантиметр, почти не надеясь, не веря, что достигнет цели, что сможет вцепиться в свою мучительницу. Он забыл всё, боль вытравила все мысли и чувства, остались только ненависть и упрямство.