Алия отпила глоток и как-то глупо хихикнула, зарумянилась, а Лейя стала меня в бок локтем тыкать и жестами показывать, мол, ты видишь, куда дело-то идет? Я видела и то, какими глазами волк смотрел на Алию, и то, что девица поплыла, как масло на сковороде.
— Тоже мне валькирия, — пробормотала я. — Стоило увидеть симпатичного мужика, и все… — А в книжке про вас все-все правда? — громко спросила я, прерывая хихиканье Лейи и воркование парочки.
Волк хитро прищурился, глядя то на меня с Лейей, то на Алию; после таких взглядов на Акулину Порфирьевну Рогач обычно выставлял нас с постоялого двора, приговаривая:
— И чего это вы, девицы, в четырех стенах сидите, шли бы, погуляли часок-другой.
А нахальная Лейя еще и медяк на пряник умудрялась выклянчить у жадного до денег кладовщика. Вот и сейчас я почувствовала, что меня с мавкой хотят выставить за порог, но то ли душа у серого была шире, чем у кладовщика, то ли не был он уверен, что богатырка не кинется вслед за нами, но он встал, поправил кушак, приосанился, покосился на Алию и, проказливо хмыкнув, сказал:
— А вот сейчас сами и проверите.
Перевернулся через голову, став снова огромным волчищей, и не успели мы крикнуть «Нет!», как все трое оказались на его спине, только теперь первой сидела Алия и ласково трепала его за ушки. Лейя высунулась у меня из-за плеча, затрясла головой, как припадочная, кивая на Алию: мол, у подруги последнее соображение отшибло.
Помчался волк не к выходу, а в глубь пещеры, которая раздавалась вширь и в высоту, пока не оборвалась просторным выходом. Мы взвизгнули, потому что внизу была пропасть, а еще лето, солнце и океан — безбрежная синь резанула по сердцу. Нас с Лейей возмущало только восторженное уханье Алии, когда Серый Волк принялся прыгать со скалы на скалу.
— Разухалась, как филин, — проворчала Лейя мне на ухо, я ткнула ее локтем в ребра, мол, помолчи, а то как бы этот серый ухарь не скинул нас со спины.
Так мы и скакали на волке, строя друг другу страшные глаза.
Только Алия блаженной дурочкой запрокидывала голову, подставляя ветру лицо, да покрепче сжимала ногами бока волка.
— Где это мы? — спросила я, и волк пояснил, что это тридевятое царство, тридесятое государство. Тут глаза Алии загорелись алчным блеском, и она спросила:
— А не тут ли конь златогривый у царя Афрона?
— А то ж! — хохотнул Серый Волк, стрелой метнулся вниз, мелькнули поля, леса, реки, городки.
И встали мы прямо посреди стольного града в царском тереме, только на заднем дворе. Все золоченое, разукрашенное, народ бегал богато одетый, даже конюх с вилами — в парчовых одеждах.