«Сегодня утром Клинт прямо растаял от молочного печенья своей дородной тетушки», — думала она. Корзинки мигом опустели, а ее печенье, как правило, ели дня три. Остальные братья в тот момент были слишком заняты, чтобы высказать свое мнение, ибо поглощали клубничный джем, привезенный Эстер из Огайо.
— Есть еще пирог, мальчики, — проворковала тетя Эстер.
— Я возьму кусочек, — охотно согласился Коул.
— И я тоже, — закричал Коди. — В жизни не ел ничего подобного.
Тетушка вся светилась, кладя большие куски пирога в протянутые тарелки.
— Клинт? Здесь остался последний кусок с твоим именем.
— Нет, тетя Эстер. — Он положил вилку и отодвинулся. — Но как сказал Коди, это почти совершенство.
— Ну спасибо, племянник. Это один из самых приятных комплиментов, который джентльмен может сделать леди.
Мэт наклонился к уху Речел и шепнул:
— Напомни, чтобы я тоже воспользовался им, когда стану болтать с Дорой Фэй в «Золотом гусе».
Речел хорошенько пнула его под столом, но Мэт лишь ухмыльнулся.
— Осторожней, сестричка, — прошептал он, хитро подмигивая. — Эти ноги каждую субботу ведут меня в бар.
В другое время заигрывание брата с Речел привело бы Клинта в скверное настроение, но благодаря кулинарным изыскам тетушки он слишком расслабился, чтобы принять это близко к сердцу, и лишь предостерегающе взглянул на Мэта.
По какой-то непонятной причине Речел вдруг изменилась. Хотя Клинт и не привык анализировать чувства, но все же не мог не заметить, как она притихла. Она была похожа на свечу, которую неожиданно задул порыв ветра.
Удовлетворенно поглаживая живот, Клинт вспомнил разнос, учиненный ему тетей Эстер.
— Знаешь, бедная девочка совершенно измоталась, — говорила она. — Наводить порядок в доме, полном молодых хулиганов, и следить за их одеждой — это гораздо больше того, что можно требовать от жены в первый месяц.
«Может, тетя Эстер права», — думал Клинт, глядя на поникшую головку жены. Сегодня ее блестящие каштановые волосы были аккуратно перевязаны черной лентой, а накрахмаленная белая блузка тщательно выглажена.
Речел похожа на совсем юную невинную школьницу.
Клинт вдруг почувствовал себя виноватым. Черт побери, он привел ее в свинарник, а требовал, чтобы она превратила его в уютное жилище. И, честно говоря, не слишком ей помогал. По крайней мере сам.
Но теперь, когда тетушка Эстер основательно взялась за домашнее хозяйство, у Речел останется больше Времени на удовольствия. Через денек-другой он закончит клеймить скот, и можно будет передохнуть. Если в этом году ему удастся продать коров по сносной цене, они съездят с Речел на несколько дней в Сан-Франциско. Он слышал разговоры о замечательных отелях, где кровати такие же мягкие и нежные, как и ее кожа.