Да, она хотела его точно так же, как и он. Это была не любовь, но и нечто большее, чем просто зов природы.
«Воррик спас мне жизнь, – напомнила себе Изабелла, – и несмотря на то, что произошло между ними, он пытается сделать наш брак счастливым. Неужели я не могу сделать то же самое? Нет, я должна выбросить Лионела из своего сердца и головы и стать Воррику хорошей женой, как обещала перед священником, давая слово при обручении».
Однако, это было трудно сделать. Изабелла все же глубоко любила Лионела и поняла, что даже боль, которую она почувствовала после его обмана, не могла полностью вычеркнуть ее нежных чувств к нему. Снова и снова, как только девушка начинала думать о нем, она его ненавидела. Но в тот момент, когда Изабелле казалось, что она забыла его, вдруг ей вспоминались мельчайшие подробности их отношений, ее любовь к нему, пока снова не пронзала боль предательства Лионела. Солнце, играющее в золотистых волосах юноши, голубые смеющиеся глаза, белая роза, протянутая ей, когда Изабелла была еще ребенком, запах сандалового мыла, которое ей дала хозяйка гостиницы – все эти незначительные мелочи заставляли ее вспоминать и тосковать.
Ах, Лионел! Лионел! Только ночью, в объятиях Воррика, призрак первой любви Изабеллы уходил от нее. Объятия и поцелуи мужа прогоняла этот призрак. Изабелла еще раз взглянула на Воррика.
Да, по крайней мере, она сейчас понимала, что он специально отгородил себя твердой скорлупой, чтобы спастись от предательства. Рана от предательства любимого зарастает не так легко.
«В ЭТИХ НЕЖНЫХ РУКАХ ЕСТЬ КАКАЯ-ТО МАГИЯ. НЕУЖЕЛИ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ИМИ, ЧТОБЫ ИЗЛЕЧИТЬ БОЛЬ В ДУШЕ ВОРРИКА? ЕСЛИ ТЫ СМОЖЕШЬ, ТО ОН ПОЛЮБИТ ТЕБЯ ТАК, КАК НИ ОДИН МУЖЧИНА НЕ ЛЮБИЛ НИКОГДА ЖЕНЩИНУ».
«Я постараюсь, – поклялась Изабелла самой себе. – Клянусь перед Богом, я постараюсь!»
* * *
Огромный шумный Лондон раскинулся по берегам Темзы хаотичной беспорядочностью строительных нагромождений. В воздухе разносились призывные крики купцов, торгующих вразнос своими товарами, и каждый старался перекричать своего конкурента, расхваливая достоинство продаваемых товаров. Улица Темблезик представляла собой тесное нагромождение магазинов тканей, перед которыми продавцы выставили тележки с отрезами тканей самых разнообразных видов и расцветок. На Вэфт-Чип находились более элегантные учреждения и мастерские золотых дел мастеров и ювелиров, которые резко отличались от мелких лавочек торговцев селедкой, скобяными товарами и вином. Их можно было увидеть на улице Темз, где в ноздри бил запах только что пойманной свежей рыбы и резал слух громкий стук молота о наковальню. Часто нахальные торговцы заговаривали с прохожими, и несчастные попавшиеся покупатели были вынуждены выслушивать целую гору требований, просьб и пожеланий, прежде, чем они либо покупали предлагаемый для выбора товар, либо отделывались от настойчивого продавца, угрожая вызвать охрану.