– И мои тоже, – запротестовала девушка со слезами на глазах. – Они были со мной в детстве. Гил всегда разрешал им служить мне, когда рыцари этого захотят. Ах, Воррик, ну пожалуйста, – умоляла она, – не отсылай их!
– Извини, дорогая, – сказал граф, но остался тверд в своем решении.
Изабелла не стала разрушать только что начавшие налаживаться отношения и, прикусив губу, отвернулась. Она с большим трудом пережила потерю своих доверенных оруженосцев. Еще больше девушка была уязвлена, когда Гил, узнав об этом решении графа, отказался ей посочувствовать. Это была первая серьезная размолвка в их жизни.
Теперь, увидев брата, она ласково позвала его, пытаясь сгладить свою вину.
– Гил!
– Добрый день, сестренка, – поздоровался он, приподняв шляпу и поклонившись. – Ты была в гостях, я так понимаю?
– Да, я хотела узнать, нравятся ли крестьянам их новые коттеджи.
– Как же они могут им не нравиться? Ведь хибары, которые крестьяне строили – самое лучшее, что они когда-либо в жизни имели.
– Надеюсь. Во всяком случае, сейчас они довольны. Некоторые арендаторы, ранее уехавшие из Хокхарста, уже возвращаются. Я так рада, что все идет прекрасно.
– Да, Изабелла, благодаря тебе Хокхарст сейчас выглядит абсолютно другим замком.
– Ты… ты думаешь, Воррик доволен?
– Конечно, а почему ему не быть довольным? Да, они с Кэрливелом принесли святочное дерево из леса, и Воррик просил, чтобы ты распорядилась, где его поставить. Таким образом, он пытается приучить тебя управлять замком.
– Ах, Гил, мне даже кажется, что граф и сам стал проявлять некоторый интерес к своему наследству. Сэр Довен сказал, что Воррик сделал все, что мы задумали, для реставрации крепости.
– Да, некоторые из этих идей я собираюсь воплотить по возвращении в Рашден. Пока я еще побуду в Хокхарсте некоторое время. А когда подумаю о том, как холодно сейчас в Шотландии, меня бросает в дрожь! Представляю, как Ричард и его рыцари утопают в снегу.
– Дорогой брат, я знаю, как ты предан Рашдену, но еще больше – Глостеру, но пока не надо говорить о нашем расставании, Гил. Это меня очень печалит. Воррик и Кэрливел вернутся в королевский двор, как только ты уедешь, а меня оставят здесь одну.
– Почему ты так решила, Изабелла? Судя по всему, Воррик собирается здесь остаться.
– Ах, надеюсь, что ты прав!
– Поживем, увидим. Ну, а теперь пойдем. Нас ждет рождественское дерево, – усмехнулся Гил.
Огромная сосна, которую Воррик и Кэрливел привезли в замок, на тележке, была установлена в большом зале. Теперь она гордо стояла перед ними, все суетились вокруг, чтобы украсить. На дерево повесили гирлянду бумажных цепочек, восхитительные конфетки и имбирный пряник в виде толстого мужчины (Кэрливел заметил, что он очень похож на пухлого управляющего имением, за что Изабелла пожурила его, заметив, что господин Ишем вовсе не виноват, что у него такая внешность. Кэрливел ответил, что управляющий больше положенного поглощает запасы, которых так недостает в кладовой, и поэтому он виноват, что у него такая внешность), больше сотни свечей и серебристую звезду на макушку. Когда с этим было покончено, развесили новогодние подарки на самые крепкие ветви дерева. Самые большие подарки положили под дерево. Потом в одном из очагов зажгли святочное полено, которое должно было гореть, пока не кончится Рождество. Кэрливел и Воррик помогли Гилу и Изабелле выучить несколько традиционных уэльских песен. Одну из них Изабелла особенно полюбила.