– Ах, ты ничего еще не понимаешь! – проговорила я с горечью и растроганностью в голосе.
Изидора ласково обняла меня сзади, пытаясь утешить.
– Все обойдется, мадам, вот увидите, все обойдется!
Я припала лбом к ее плечу и тихо заплакала. Что я могла сказать? Что успокоение придет ко мне только тогда, когда я окажусь от своего отца на расстоянии в тысячу лье?
– Господин Антонио непременно что-нибудь придумает. Он такой умный, такой храбрый. Настоящее счастье – иметь такого брата!
Я посмотрела на нее сквозь слезы и попыталась улыбнуться.
– Ты что, влюбилась в него, Изидора?
– Я? Матерь Божья, да с чего вы взяли? Вовсе нет.
– Но только влюбленные могут быть так уверены друг в друге.
Изидора помогла мне сесть и уговорила выпить ложку валериановой настойки.
– Это для успокоения нервов, мадам. Может, вы приляжете? – Я отрицательно помахала рукой. – Вы хорошо себя чувствуете? Могу ли я оставить вас одну?
– Да, Изидора, я уже успокоилась. Ступай… ступай, скажи Антонио, чтобы он скорее что-нибудь предпринимал, а то я умру от тревоги.
Жанно снова начал ровно дышать, глаза у него закрылись – я поняла, что он уснул. Мною овладели угрызения совести. Как я могла вести себя настолько несдержанно? Я разбудила Жанно! Пытаясь загладить свою вину, я тихо поцеловала малыша и очень осторожно прикрыла его личико от солнца. Потом с ребенком на руках вышла во двор.
Антонио и Луиджи сердито о чем-то спорили, отчаянно, совсем по-итальянски жестикулируя.
– Ну-ка, послушай, Ритта! – сказал мне Антонио. – Мы тут кое-что придумали для тебя.
– Что? Говорите! – произнесла я, готовясь выслушать все предложения. – Ах, только поскорее.
– Я согласен, тебе надо покинуть ферму.
– Да, но ведь ты сам говорил, что все дороги наверняка перекрыты и, как только я выйду, меня схватят люди отца.
– Ты уйдешь отсюда не по дороге, а таким же манером, как и пришла сюда.
– Через тропики?
Пресвятая дева, снова оказаться в том темном страшном лесу! Я вся содрогнулась, подумав об этом.
– Антонио, я вряд ли смогу проделать этот путь снова, ты переоцениваешь мое мужество.
– Я и Луиджи пойдем с тобой. Если ты хочешь остаться с нами и ускользнуть от своего папаши, тебе, черт побери, придется согласиться на наш план.
– А как думаешь ты, Луиджи? – спросила я, вспомнив, что перед моим появлением они о чем-то спорили.
Но Луиджи помнил об итальянских законах и праве старшинства. Он никогда открыто не шел против брата.
– Ритта, я думаю точно так же, как и Антонио.
– Ну что ж. Если так, то я согласна уйти отсюда хоть сейчас.
– Во-первых, ты сейчас стоишь босиком, – возразил Антонио. – Во-вторых, мы отправимся в путь ночью и только после того, как я осмотрю окрестности. Кроме того, на тот случай, если положение ухудшится, у меня есть в запасе выход. Небольшой подземный ход, вырытый нарочно для такого случая.