В слабом свете фонаря его голова оказалась в ореоле. Уши просвечивали нежным рубином.
Тоннель поднимался всё время немного вверх. Затем круто свернул и завершился каменным колодцем, который Варвара осторожно обошла по краю. Наверх шли железные скобы. Длинный коридор уходил направо. Одна из его стен, уже бетонная, через равные промежутки времени принималась мелко дрожать.
Варвара выразила свое отношение к новому тоннелю длинным плевком, который, скользнув по дуге и подсветившись фонарем, исчез в неизвестности.
– Метро. Если переться минуть десять, не останавливаясь, будет отстойник для поездов. Три такие кишки, где вечно пасется куча всяких ремонтников. Примерно по пять скучающих мужиков на одну гайку, которую нужно завинтить… Ну вру, не пять! Просто меня один раз там чуть не запалили.
– Нам сейчас не туда? – спросил Эссиорх.
– Сюда! – с явной насмешкой сказала Варвара и, направив луч фонаря, принялась ногой отгребать в сторону нарочно наваленный мусор. Под мусором оказался сварной лючок квадратной формы. Заперт он был не на замок, а на два толстых болта со специально сбитой резьбой.
Варвара посмотрела на болты с презрением. Риторически вопросив, неужели есть еще такие дураки, которые прутся под землю с одними плоскогубцами, она мигом извлекла из рюкзака ножовку по металлу. Один болт поддался через минуту. Другой изрядно попортил нервы, но тоже уступил.
Эссиорх без усилия поднял люк и ощутил сквозняк, лижущий ему вспотевшие лицо и шею. За люком начинались высокие ступени. Проход был узким, на одного человека. Двое разошлись бы, только соприкоснувшись животами.
Добряк первым нырнул в проход. То и дело он вопросительно оборачивался, и тогда в выпуклых его глазах отражались желтые пятна фонаря. Подобно многим животным, спускаться ему было сложнее, чем подниматься, но Добряк был пес привычный и бежал вниз зигзагом, сглатывая высоту ступеней. Варвара озабоченно потрогала сточенное полотно ножовки и, спрятав ее в рюкзак, начала спускаться.
Эссиорх сутулился, берег макушку и уже устойчиво представлял себе Верхнее Подземье как изъеденный мышами кусок сыра. В лестнице он насчитал двести шестьдесят две ступени. Если прикинуть, что каждая ступень сантиметров по сорок, то всего они опустились на сто – сто пять метров от уровня верхнего тоннеля.
Ближе к концу лестница без предупреждения перешла на небольшие ступени и, измельчав, впала в ничтожество. Тоннель начался незаметно и вел в ту же сторону, что и лестница, не слишком выдерживая размеры. Заметно было, что строителей больше волновала твердость окружающих пород, чем внешний вид.