Улита жадно прислушалась к голосам из кабинета. Вошедший страж говорил громко, с нажимом, потом перешел на крик. Арей же отвечал тихо. Тем, кто не знал его, это могло показаться слабостью, на деле же выражало крайнюю степень раздражения.
Что произошло потом, никто не понял. Один голос вознесся до небес, другой же опал до земли. Затем, безо всякого перехода, дверь распахнулась и появился Арей, брезгливо вытиравший меч сорванной шторой. Срезанный дарх он держал за цепь. Тот бился и корчился, отлично понимая, что скоро его оставят без единого эйдоса, сам же он отправится под каблук.
Страж, оставшийся в приемной, пятился, схватившись за рукоять меча. Он как-то сразу потускнел. Даже тигрица на нагруднике уже не сияла. Казалось, она сейчас поперхнется дархом.
Арей посмотрел на него как на пустое место и велел проваливать.
– Ты знал заранее, что будет, иначе не торчал бы в приемной. Так? – спросил он.
Страж что-то невнятно пробормотал, стуча зубами.
– Лигулу требовался повод, чтобы отомстить за неудачу с Мефом и много за что еще, – продолжал Арей. – Иначе он никогда не послал бы психопатичного юнца с требованием наорать на меня и забрать мой меч. Да и вообще отправил бы не двоих слабаков, а хотя бы шестерых покрепче. Сожалею, что не понял этого сразу и попался на крючок. Эмоции всегда бежали у меня впереди разума. Отправляйся к Лигулу и скажи, что его участь – вечно выбирать верную тактику и вечно проигрывать в стратегии!.. Ну что встал? Проваливай!
Страж с тусклыми глазами не заставил просить себя дважды и провалил… точнее провалился под пол, отправившись в Тартар по самому сокращенному из всех возможных маршрутов.
Арей некоторое время простоял в задумчивости, а затем повернулся и ушел в кабинет, плотно закрыв за собой дверь. В кабинете что-то загрохотало. Ната и Мошкин переглянулись. Они поняли, что Арей зачем-то разрубает свой стол и кресло.
Улита набралась храбрости заглянуть только через несколько минут. Посреди кабинета был сложен большой костер, основу которого составляли части разрубленного стола. Костер уже пылал, а Арей деловито подкармливал его бумагами и пергаментами, вываливая их из ящиков.
Зарубленный страж лежал в углу, лицом вниз. Рядом валялся его блестящий, с редко встречающимся серповидным закруглением клинок и осколки раздавленного дарха. Арей успел уже аккуратно пересыпать все его эйдосы в свой, еще раз доказав, что стражи мрака даже в смертельной опасности не забывают о стержневой сути своего существования.
Улите вспомнилась замороженная рыбина, которую она недавно видела на витрине. Хищная и сильная, с распахнутым ртом и торчащим из пасти хвостом другой рыбы, поменьше, которую она пыталась проглотить уже в сетях, возможно, понимая, что для нее самой всё уже кончено.