Не теряя времени, на боевую позицию выбежали Олесь, Тино и Жак. Они прицелились и выстрелили по противнику. Смотреть на результаты атаки никто не стал, это было слишком опасно.
Мануто махнул рукой и во второй раз пересек проезд. Никакой реакции со стороны тасконцев не последовало.
Воины осторожно выдвинулись на улицу. Один из оливийцев лежал на песке, а второй, навалившись на машину, пытался поставить стрелу на ложе. Повторный залп из арбалетов закончил дело. Тасконец дернулся и повалился набок.
— Ну что, вперед? — спросил де Креньян.
— Очень-очень аккуратно, — проговорил Храбров.
Предупреждение было излишним — наемники прекрасно понимали, права на ошибку у них нет. Проход оказался слишком узким. Ширина переулка не превышала четырех метров, с правой стороны зияла дыра ловушки. Земляне не сомневались, что подобный провал есть и слева.
Русич перекрестился и спокойно ступил на тропу. Следом за ним шагали Тино и Жак. Держа наготове оружие, земляне начали наступление.
Примерно на средине пути японец с горькой иронией сказал:
— Кажется, до нас здесь кто-то побывал…
Олесь взглянул на дно ямы и увидел четыре истлевших скелета. Возле них лежали копья и мечи. Судя по останкам одежды, они принадлежали к клану чертей. Наверное, это те исчезнувшие бедняги, пытавшиеся прорваться в сектор Непримиримых.
— Надеюсь, мы не повторим их ошибок, — вставил француз.
Замечание маркиза было как раз кстати — если сейчас на противоположной стороне переулка появятся тасконцы, судьба трех наемников будет решена.
Спрятаться воинам негде — открытое место и ловушки вокруг.
К счастью, морсвилцев здесь не было. Выйдя на широкий проспект, земляне внимательно осмотрелись. Их окружал пустынный, вымерший город. Возле огромного лука лежали трупы Непримиримых.
— Надо бы взглянуть на врагов, — проговорил де Креньян. — Не часто встречаются подобные отшельники…
Он наклонился к одному из мертвецов и протянул руку, чтобы откинуть капюшон. Вдруг раздался взволнованный возглас японца:
— Не смей!
Маркиз вздрогнул и отпрыгнул назад.
— Ты что, спятил? — раздраженно выкрикнул Жак.
— Посмотри, — произнес Тино, указывая арбалетной стрелой на запястье убитого.
Зрелище было не для слабонервных. Вся кожа была покрыта темными, прогнившими пятнами, на кисти отсутствовали два пальца. Самурай отбросил капюшон тасконца. Привыкший ко многому Олесь сморщился и невольно отвернулся — ничего подобного ему видеть не приходилось. Полностью сгнившая щека, обнажала желтые зубы покойника.
— Господи, какой ужас, — с трудом вымолвил Храбров. — Что же это такое?