В первые минуты после прибытия, Олесь не вспоминал о Кроул. Сотни аланцев выражали ему признательность за спасение. Кто-то из наемников принес бутылку с вином. Само собой парой глотков дело не ограничилось. В результате уже через полчаса русич был изрядно пьян — сказывалось длительное физическое и психологическое напряжение.
Итог переговоров мог оказаться и совсем иным. И тогда мало кто из этих людей уцелел бы. Не менее бурная радость царила и в лагере землян. Сейчас о тяжелых потерях никто не вспоминал. Лишь изредка какая-нибудь женщина, утирая слезу, уходила внутрь барака.
Теперь у нее не осталось надежд на возвращение возлюбленного, и она предпочитала переживать горе в одиночку.
Впрочем, таких несчастных было немного, связи наемников с тасконками, как правило, не отличались постоянством.
Еще издали, увидев Храброва, Аято, де Креньяна и Стюарта к ним навстречу бросился Дойл. Чернокожий гигант сильно прихрамывал, грудь перебинтована, на голове окровавленная повязка. В правой руке Мануто нес большой бочонок с пивом.
Друзья обнялись и пустили бочонок по кругу. Олесь явно не рассчитал свои силы. В голове все закружилось, зашумело. Он с трудом добрел до ближайшей палатки и рухнул на чью-то постель.
В общей суматохе на исчезновение русича никто не обратил внимания.
Спустя четыре часа, когда общее ликование закончилось, в лагерь землян пришел посыльный штаба. Он получил приказ советника Кроул вызвать на беседу сотника Храброва. Поначалу задание казалось ему легким, русича знал каждый аланец на базе.
Однако довольно скоро сержант понял, что ему придется изрядно попотеть. Все наемники были пьяны, и добиться от них полезной информации не представлялось возможным. Как назло, комната сотника оказалась пуста, хозяин отсутствовал здесь уже несколько дней. Совершенно отчаявшись, аланец постучал в соседнюю дверь.
Вскоре послышались отборные ругательства и шаги. На пороге стоял полуобнаженный мужчина. За его спиной, на кровати, посыльный сумел рассмотреть двух молодых оливиек. Широко раскинув руки, приоткрыв грудь, женщины спали.
— Какого дьявола? — грубо спросил Тино.
— Извините, — отступив на шаг назад, сказал сержант. — Я в отчаянии. Советник Кроул вызывает сотника Храброва. Но его нигде нет…
— Проклятье, — процедил сквозь зубы японец, и тотчас добавил, — подожди, я сейчас оденусь.
Пошатываясь, Аято с трудом пытался найти свои вещи. Всюду валялись детали женской одежды, и Тино, бурча что-то под нос, бесцеремонно разбрасывал их в разные стороны. Посыльный невольно усмехнулся, глядя на эту комичную сцену.